Форум » WEB-подборка » Статьи о Станьково в Интернете (продолжение) » Ответить
Статьи о Станьково в Интернете (продолжение)
AlphaLeo: В сети встречаются статьи о Станьково. Собрать их воедино - цель этого подраздела. Если вы встретили в web-пространстве что-то про Станьково, просьба, поместите здесь с указанием сайта.
Ответов - 20
AlphaLeo: http://ej.by/publication/2009_02_26_2464.html Возрождение старины Екатерина АЛЕКСЕЕВА, Фото Павла АЛЕКСЕЕВА / 26 февраля 2009 / Даже если вы никогда не слышали о Станьково, вы точно знаете о подвиге самого знаменитого жителя деревни – Марата Казея. Хотя некоторые современные школьники и считают Марата литературным персонажем, а то и народным вымыслом, Марат – сын «врага народа» и Герой Советского Союза – действительно родился в Станьково, в лесах Дзержинского района партизанил и на местном участке Белорусской железной дороги взрывал немецкие эшелоны. И если сейчас Станьково совсем не так широко известно, как Несвиж, Мир или Дудутки, поверьте, скоро название этой «героической» деревни будет греметь на всю страну. А все потому, что именно здесь решено создать центр экологического туризма «Станьково». В роли мецената выступит отечественный сельскохозяйственный магнат ОАО «Агрокомбинат «Дзержинский». Восстановительные работы ведёт Православная Белорусская Церковь. Любой из нас может пожертвовать деньги на реставрацию храма. Здесь создадут большой краеведческий музей, где выставят оружие времен Великой Отечественной, раритетную технику и атрибутику мирного быта – на крестьянском подворье белоруса XVII–XX вв. да в мастерских прикладного народного творчества. Масштабы воистину впечатляют – будет здесь и зоосад, и конюшня, и небольшие птичьи фермы, и домики для отдыха, и кафе с национальной кухней, и даже банька… Но самое интересное – здесь восстановят партизанские землянки. Представляю, как воодушевится сильная половина населения нашей страны – еще бы, кто из вас в детстве не играл в войнушку, не устраивал водные баталии в ванной со своими бравыми солдатиками, не гонял по двору с водяным пистолетом? А ведь многие и теперь с удовольствием бывают в пейнтбольных клубах. А тут такая романтика – в землянке можно будет даже пожить, почувствовать себя настоящим лесным воином. Обо всем можно будет услышать еще не раз, часть экспонатов новой туристической Мекки уже готова и ждет паломников, ну а мы решили рассказать вам о другой, куда более древней истории Станьково. Считается, что деревня была основана в конце XIV века. С того времени у Станьково много раз менялись хозяева, первым из них был Великий князь ВКЛ Витовт. Долгое время местечко принадлежало Дорогостайским, затем могущественным Радзивиллам. В 1772 году одна из дочерей Михала Казимира Рыбоньки – Вероника выходит замуж за Францишка фон Гуттен-Чапского и получает от папы этот неплохой «пасаг». С того времени история Станьково неразрывно связано с родом Чапских, библиофилов, коллекционеров-нумизматов, эстетов и меценатов. Наверное, самая большая заслуга Чапских – строительство храма Святителя и Чудотворца Николая. В середине XIX в. католик Эмерик фон Гуттен-Чапский за две тысячи рублей серебром купил проект православной церкви для своей жены и для всех местных православных. Автором проекта был Константин Тон, создатель самой известной московской святыни – храма Христа Спасителя. На самом деле все выглядело куда прозаичнее: православная Россия всеми правдами и неправдами боролась с распространением униатства и католицизма на западных рубежах самодержавной империи. В то время молодой хозяин станьковского имения был принят на службу в МВД. Католику нелегко было удержаться на государственной службе в православной империи, поэтому он и возвел в Станьково этот православный храм. Строился он на месте старой униатской церкви, что также выглядело весьма символично. Сам Александр II выразил «Высочайшую благодарность», а карьера Чапского стремительно взлетела вверх. Какой бы ни была подоплека, храм Святителя и Чудотворца Николая воистину был прекрасен. Белоснежная изящная церковь, построенная в традиционно русском стиле, с куполами, звонницей и полукруглой апсидой, стояла на берегу затоки реки. К сожалению, в начале прошлого века ее постигла участь многих наших храмов. Бравые большевики с топорами и динамитом подмышкой, с лозунгом «Мы свой, мы новый мир построим!..» и ненавистью ко всему, что, по мнению партии, было «антисоветчиной», принялись крушить наше культурное наследие. Все эти «пережитки прошлого» и «буржуйские штучки». В 1936 году Свято-Николаевская церковь была закрыта. Золотые и серебряные кресты и утварь растащили, те иконы, которые не успели спрятать прихожане, сожгли, колокола переплавили. Последнего священника Николаевской церкви, как водится, расстреляли, а его семью репрессировали. Сначала в храме хранили зерно, во время войны – оружие. Во время одного из боев, эти припасы были взорваны, от чего сильно пострадали интерьеры церкви. В мирное время в святыню опять вернули зерно. Затем случился сильный пожар из-за грозы, все запасы сгорели. Мистическое сопротивление храма на этом не закончилось. Когда в 1961 году на запруде прорвало прогнившую плотину и затопило колхозное поле, местные власти решили снести две брамы усадьбы, окружную стену, часовню и этими кирпичами завалили плотину. Герои-спасатели умыли руки, однако через какое-то время кирпич размяк (что, собственно, совсем не удивительно), ситуация с плотиной повторилась. Решили разрушить храм. Но не тут-то было: молотки ломались, вместо ломов и кувалд рабочие вполне могли бы вооружиться детскими пластмассовыми лопатками – одинаково бесполезно. Тогда храм взорвали. Покорить его удалось лишь с третьего (!) взрыва. Барабан ушел вниз, но стены стояли. Растащить их решили с помощью танков и стальных тросов. Лопались тросы, глохла техника. Кое-как часть стен удалось растащить, и храм, наконец, оставили в покое. Эти фрески – немногое, что осталось от интерьера церкви. (Вообще-то это не фрески!!!... Рисунки нарисовали в 2006-м при съёмках какого-то фильма! - прим.AlphaLeo ) Смотреть на изуродованную святыню страшно и больно. Одно успокаивает – в 2007 году храм решили восстановить. На символическом первом кирпиче надпись «Сей кирпич первым был заложен в стену храма сего, в память о его возрождении числа 16 месяца октября года 2007 от Рождества Христова». Сейчас у стен церкви строительные леса, вокруг горы песка и несколько стендов с подробной историей храма, биографией его священнослужителей, в том числе и рассказ о канонизированной три года назад белорусской святой Валентине Минской. Ее отец служил в Станьковском храме до 1919 года, здесь она крестилась и вышла замуж за священника. И хотя все ее родственники были репрессированы, а сама она тридцать лет пролежала прикованной к постели, все время она молилась за спасение своего народа. Каждый кирпич исписан именами фундаторов. Работы по восстановлению храма действительно ведутся, причем очень быстро. Нас даже сперва не хотели пускать на территорию без касок. Прораб рассказал, что реставраторы стремятся воссоздать первоначальный облик церкви, отстроить ее из красного кирпича, а затем побелить. Внутри храма невозможно не ощутить некую добрую энергетику. Ее создают остатки стен, устремленные вверх и чудом сохранившиеся фрески на стенах. На одной из них Божья Матерь, непривычно крепко прижимающая к себе Младенца, словно пытаясь защитить Его от всего мира. А еще поражает, что на каждом новом кирпиче черным карандашом написано имя, даже очень высоко, куда дотянуться и невозможно. Нам объяснили, здесь можно за символическую цену приобрести «именной» кирпич – на нем пишут ваше имя, а потом используют его по назначению. Все деньги идут на восстановление, а осознавать, что и ты в это правое дело внес свой скромный вклад, очень приятно. Для тех, кому эта сумма кажется недостаточной, на щите у входа указан расчетный счет, на который можно жертвовать деньги. Пруд, на котором стоит церковь, отличное место для рыбалки. Скоро Свято-Николаевская церковь в Станьково станет белоснежной красавицей, а пока она стоит на берегу темного пруда как укор всем, кто ее увечил, и всем, кто не уберег. Так будет выглядеть храм после реставрации. В следующий раз мы продолжим рассказ о местечке Станьково, об усадьбе Чапских, где в 1930-е гг. экранизировали «Дубровского», о скарбнице-библиотеке, где еще недавно жил школьный учитель, и о многом другом. http://ej.by/publication/2009_02_26_2464.html
AlphaLeo: http://sb.by/blog/82832/ Наказ графа Чапского Недавно в Минске прошла международная научная конференция, посвященная 180–летию со дня рождения незаурядного уроженца белорусской земли — графа Эмерика Гуттен–Чапского. Граф не был ни талантливым художником, ни одаренным поэтом, но смог снискать славу. Эмерику Гуттен–Чапскому, чье родовое имение и сейчас частично сохранилось в Прилуках и Станьково под Минском, довелось служить на высоких постах Российской империи. Он был весьма значительным человеком в политической обойме огромного государства, но едва ли о нем вспоминали бы сейчас, если бы не его знаменитые на всю Европу коллекции. Когда после смерти графа его жена Эльжбета подарила их городу Кракову, эта древняя польская столица одномоментно стала обладательницей самых уникальных и разнообразных сокровищ — монет, медалей, банкнот, карт, гравюр, посуды, тканей, икон... Даже сегодня коллекция Краковского национального музея, унаследовавшая дар семьи Чапских, считается самой богатой в Польше. Но еще более важным следствием поступка Эльжбеты стало то, что ее пожертвование спровоцировало ряд даров частных коллекционеров Национальному музею. В то время это даже приобрело вид своеобразной моды! Собиратели стремились внести свою лепту в формирование уникального сбора, увековечив тем самым и собственное имя... Сама коллекция Гуттен–Чапского формировалась во время императорской службы графа, а упорядочивалась уже тут, в Станьково. Основную часть собрания составляли монеты — их коллекционер собрал более 10 тысяч. «Нумизматика, как вспомогательная наука к истории, могла бы оказать большие услуги, — писал граф Эмерик. — Собирателей старых денег много, но как мало из них внесли в историю свою лепту, и, наоборот, как много известных в истории фактов остаются неизвестными для собирателя, не имеющего времени посвятить себя историческим исследованиям. Помочь этому было бы истинною заслугою для науки; поэтому желательно... чтобы собиратели печатали как можно больше каталогов и печатно заявляли о встречаемых ими неразгаданных деньгах». Так граф видел свое предназначение — не более и не менее чем внести лепту в историю. И именно такой путь избрал, чтобы остаться в памяти потомков, что ему вполне удалось. В конце XIX столетия Эмерик Гуттен–Чапский, поссорившись с сыном Карлом (которому суждено было сыграть куда более значительную роль в судьбе Беларуси), уехал доживать век в Краков. Разумеется, он не мог оставить дело всей своей жизни и построил вместо станьковского «скарбчика» — специального павильона для хранения сбора — личный музей в новом месте обитания. Туда и перевез собрание. Парадоксально, но такая, кажущаяся нам теперь огромной, потеря для Беларуси не вызвала и не могла вызвать сколь–нибудь серьезных пересудов во времена графа. Тогда ведь не было государственных границ в современном понятии, да и мысли о формировании национальных государств на обломках империй только начинали вызревать в умах будущих революционеров... И хоть нам бесконечно жаль того, что коллекция графа, собранная именно тут, под Минском, и долгое время хранившаяся в специально отведенном для нее «скарбчике» (сохранившемся, к слову, и по сей день!), оказалась достоянием другого государства, эта история наглядно показывает, что величественные коллекции творятся под влиянием величественных идей. Как и многие другие великие дела. Для зарождения и реализации которых часто достаточно воли одного–единственного человека... Автор публикации: Дмитрий ГУЛЕЦКИЙ Дата публикации: 24.03.2009 http://sb.by/blog/82832/
AlphaLeo: http://sb.by/post/84214/ Станьково — Краков Музей Эмерика фон Гуттен–Чапского возрождается как «Европейский центр» Подозреваю, что словосочетание «Станьково — Краков» может вызвать у иного читателя ироническую улыбку: где же основания для того, чтобы поставить вот так тире как знак равенства между деревней в Дзержинском районе Минской области и древним польским городом над Вислой, крупным историко–культурным центром, предшественником Варшавы как столицы страны. Но это сочетание принадлежит не мне. Впервые его употребил еще в конце ХIХ века сам основатель музея после перевоза его в Краков. Оно закреплено в последнем изданном там томе каталога основной нумизматической коллекции. Да и наиболее полная монография, посвященная роду Гуттен–Чапских, их собирательской деятельности и написанная Марией Коцуевой, имеет название «Отечественным реликвиям, спасенным в исторической буре. Музей Эмерика Гуттен–Чапского (Станьково — Краков)» (Краков, 1978). И это соответствует исторической правде: великое коллекционерское дело, начатое невдалеке от Минска, продолжилось и, как оказалось несколько дней назад, продолжается ныне невдалеке от Сукенниц, центра Кракова. Конференция Признаюсь искренне, когда весной прошлого года я писал статью «Вывезено за Буг: О белорусских материальных и духовных ценностях, оказавшихся в Польше» («СБ». 6, 7 июня 2008 г.), основную часть которой составляет рассказ о судьбе станьковских собраний, я довольно скромно оценил их значение. А значение это не только белорусское или польское, но и общеевропейское. Сие стало ясно на международной научной конференции, посвященной 180–летию со дня рождения Эмерика фон Гуттен–Чапского. Произошла она с опозданием (юбилей состоялся в прошлом году), 16 — 18 марта, в Национальном музее истории и культуры Беларуси. Организаторами же ее выступили, кроме названного музея, Польский институт в Минске и Народное историко–краеведческое объединение «Прилукское наследие» Прилукского центра народного творчества Минского района. Конференция завершилась посещением выставки, посвященной Гуттен–Чапским, в Национальной библиотеке Беларуси, а также поездкой в Прилуки, Станьково, Волковичи и другие места Минщины, где остались хозяйственные и культурные следы деятельности этого заслуженного рода. С особенным интересом и даже волнением ждал я во время конференции выступлений ее польских участников — доктора Ярослава Бодзэка и магистра Матеуша Возьняка, представлявших Национальный музей в Кракове. Ведь в названной выше статье, а также в своем вступительном докладе на первом заседании я высказал тревогу, вызванную тем существенным обстоятельством, что в Кракове не была до конца исполнена воля донатора. Завещание он не успел составить, смерть прервала дела на полпути. Но его вдова и младший сын–наследник Ежи подтвердили документально устное волеизъявление покойного, чтобы его собрания остались в этом городе, правда, с существенными условиями. Первое: чтобы станьковские собрания сохранились в составе Национального музея как самостоятельное учреждение и носили имя основателя. И второе: чтобы принесенные в дар городу экспозиции были доступными для обозрения, служили общественно–научным целям. Первоначально вроде бы так и было. Однако после Второй мировой войны оба условия уже не соблюдались. Правда, фамилия Гуттен–Чапских на фасаде здания, построенного в итальянском стиле, оставалась. Но это уже был филиал Национального музея. И когда, напомню прошлогоднюю статью, в 1970 — 1990–х годах я четырежды пытался получить доступ к отдельным станьковским экспонатам (не монетам, а книжным изданиям), у меня это не получилось, несмотря на ходатайства принимающих учреждений Польской академии наук. Притом причины отказа объяснялись весьма туманно. Все это привело меня к высказанному в газете выводу: если станьковские собрания не выставляются, недоступны для использования, значит, они Кракову просто не нужны. Так не лучше ли будет их вернуть в Станьково, где сохранился и уже отреставрирован двухэтажный, оригинальный по архитектуре «скарбчик» Гуттен–Чапских? Истинные причины Но, как выявилось на конференции из выступлений польских коллег, причины отказов таились не в недоброжелательности, как мне сначала показалось, или в простом нежелании оказать доступ к закрытым фондам, а в объективных обстоятельствах. Оказывается, еще в 1939 году нацистские власти выселили дирекцию Национального музея из Сукенниц, чтобы там разместить свою выставку, а недостроенное новое здание той же дирекции приспособили под свое казино. В результате она вынуждена была вместе с фондами основного и других музеев ютиться в небольшом доме, выкупленном Чапскими под свои собрания, и оставалась там вплоть до недавних времен. Какие уж тут выставки да посетители... Конечно, все эти сложности можно было объяснить зарубежному посетителю и прежде. Однако, как мне кажется, во времена Советского Союза подспудно жила тревога: скажем, если исследователь из Беларуси узнает, что фонды недоступны, — станет ясно, что не исполняется воля дарителя. А там уже недалеко и до требований вернуть дар обратно — тем более что стоимость входящих в него около 12 тысяч монет весьма существенна. К счастью, станьковские коллекции «работали» на себя, даже будучи недоступными. Благородный пример действовал на других собирателей, которые начали дружно пополнять нумизматическую коллекцию Эмерика Гуттен–Чапского своими редкими экспонатами — металлическими и бумажными. Таким образом, первоначальное собрание увеличилось в 9 (!) раз, достигло 100 тысяч единиц хранения! Среди донаторов, понимающих исключительность замысла и осуществления коллекции, появились граждане других, неславянских стран, например Великобритании. И вот сегодня, как видно из выступлений на конференции Ярослава Бодзэка и Матеуша Возьняка, а также из раздаваемого ими красочного буклета, внешне скромная, но научно продуманная, целенаправленная станьковская коллекция приобретает общеевропейскую ценность. Буклет так и называется: «Европейский центр польской нумизматики». Здесь следует пояснить, что русская часть коллекции осталась в Беларуси, а во время Первой мировой войны была вывезена для сохранения в Москву; дальнейшая судьба ее мне неизвестна, а ее следовало бы выяснить, ибо стоимость ее сравнима со стоимостью краковской части. Кстати, как написал анонимный автор газеты «СБ. Беларусь сегодня»: «Со времен начала Первой мировой войны во дворце Чапских были закрыты постоянные выставки, здание начало выполнять складские и административные функции, а нумизматы используются только исследователями. Почти 70 лет, противореча интенциям создателя музея, а также воле донаторов, эта необыкновенная коллекция недоступна для публики, лишь раз в несколько лет ее фрагменты используются на временных выставках». Что ж, вздохнул я, прочитав такое в начале конференции, хорошо хоть, что белорусские и польские тревоги совпадают... Европейская ценность Но, оказывается, уникальность собрания Гуттен–Чапских хорошо поняли и эксперты Европейской унии, посчитав его «самым лучшим среди всех когда–либо созданных». Среди многочисленных участников конкурса по оперативной программе «Инфраструктура и среда» они, отстранив других многочисленных конкурентов, выделили под краковскую заявку 19 миллионов евро. Еще четыре недостающих миллиона добавило министерство культуры и национального наследия Республики Польша. Этих денег должно хватить на «технический» ремонт «дворца Чапских» (в буклете он уменьшительно называется palacykiem) и размещение экспозиций. Дар Чапских послужит толчком для создания с использованием соседних строений целого музейно–исследовательского комплекса, средства на который изыскиваются. Европейский центр польской нумизматики будет дополняться специализированной библиотекой, читальным залом, лабораторией анализов и не наносящих вред исследований музейных экспонатов, другими вспомогательными службами. А внутри дворика дополнительно построят «так называемый Павильоник Чапских», где будет рассказано о заслугах древнего рода. Таким образом, уникальный «поезд», стоящий в неопределенном состоянии около 70 лет, наконец тронулся с места. Как сказано в буклете, «время реализации проекта — 2009 — 2013 годы». А каковы мотивы? Во время конференции возникли споры, что же двигало Эмериком Гуттен–Чапским и его женой, когда они решили перевезти станьковские сокровища в Краков, находящийся тогда за австрийской границей. Один из докладчиков объяснял этот поступок тем, что у собирателя возникли недоразумения со старшим сыном Каролем, который как раз в это время (1890) стал городским головой Минска. Мол, он был против траты денег на музейные собрания, утверждал, что им не место в имении. Но документальных доказательств таких разногласий нет. Наоборот, «российская» часть нумизматической коллекции так и оставалась в Станьково, доставшемся после раздела имущества как раз Каролю. Его мать охотно приезжала сюда летом, что свидетельствует скорее об отсутствии серьезного семейного конфликта. И уже другое дело, что у городского головы, так много сделавшего для нынешней столицы (вспомним хотя бы конку, электростанцию, телефонную станцию, амбулатории, открытие театра, упорядочение застройки), могло появиться желание перенести станьковские собрания в Минск и создать на их основе городской музей. Но «польская» часть коллекции для губернского города явно не подходила... Другое дело, что возможные споры о создании в Минске музея могли навести Эмерика Гуттен–Чапского на размышления о том, какова дальнейшая судьба его любимого детища. Будет ли оно востребованно, будет ли пополняться в соответствии с замыслами, реализованными только частично?! И еще один весьма существенный аргумент, подброшенный мне на конференции в докладе известного музееведа Ирины Зворыко. Оказывается, в Национальном музее истории и культуры Беларуси среди других материалов Чапских, разбросанных по разным фондам, имеется фотография, на которой запечатлена как гувернантка дочь белорусского поэта Франтишка Богушевича Констанция. Значит, существовали доверительные связи между Чапскими и автором «Дудкi беларускай»! Невольно вспомнилось, что этот знаковый сборник увидел свет благодаря ходатайству всезнающего Яна Карловича как раз в Кракове и как раз в 1891 году (переиздан в 1896 году). Через год там увидела свет богушевичская «Тралялёначка», еще через год — спорное издание «Гаспадары». Более того, зачинатель новой белорусской литературы сам бывал в Кракове, посещал там Национальный музей, которому подарил ценные реликвии (нащупываю пути, чтобы узнать, какие) и с которым, возможно, помогал устанавливать связи для Гуттен–Чапского (не забудем, что Богушевич был по образованию юристом). Теми же путями и в то же время в Кракове ходил белорусский писатель и собиратель Александр Ельский, живший недалеко от Станьково, с почестями там принимали жителей Ракова братьев Здзеховских, туда посылались записи белорусских народных песен, сделанные Адамом Гуриновичем, и так далее. Фактов и размышлений о роли Кракова в развитии белорусской культуры может хватить кому–то на целую диссертацию. Случайно ли совпадение указанных выше и других событий с перевозом в Краков основных станьковских собраний? Думается мне, что нет. Все это происходило во время, когда усилились поиски белорусами и соседними народами (украинцами, литовцами) своей идентичности, когда начался переход местных элит от локального (краевого, «тутэйшага») патриотизма к национальному. Участились попытки найти опору для этого движения вне царской империи: украинцев — в Галиции, литовцев — в Пруссии. Оттуда поступали патриотические книжки и периодика, освободительные идеи. А у белорусов не было своей Галиции или Пруссии. Поэтому взоры все чаще устремлялись к Кракову, где тогда вступали на королевский престол генетически связанные с «русинами» Ягеллоны, учился Скорина, были похоронены знаковые для «Литвы» Мицкевич и Костюшко. Если учесть все указанные факты и обстоятельства, неожиданный для многих поступок Эмерика Гуттен–Чапского уже не кажется ни скоропалительным, ни непатриотичным. Он думал о том, как сберечь и приумножить свои собрания для будущего, а оно казалось тогда неопределенным. Даже до восстания 1905 года оставалось еще 10 лет. Поэтому неожиданное преобразование станьковских собраний в общеевропейскую ценность принесло для меня ощущение исторической сатисфакции. «Европа в семье» Думаю, что такую же удовлетворенность испытал бы, будь он жив, сам Эмерик Гуттен–Чапский. Ведь он всегда ощущал себя европейцем, даже будучи царским сановником и тем более живя в Станьково. Его внучка Мария Чапская великолепно показала это в книге «Европа в семье». Чего стоит хотя бы тот факт, что на похороны графа в Кракове съехались представители 16 самых знатных родов из окрестных стран. Пожалуй, ни один местный род, даже Радзивиллы, даже Сапеги, не был так прочно связан — и происхождением, и браками, и деятельностью — с ведущими, коронованными и некоронованными, родами Старого Света, а теперь уже и Света Нового: на конференцию приехали из Нью–Йорка прямые наследники Эмерика Эдуард Аранда Годлевский и Александра Ванькович. И одновременно Гуттен–Чапские служили связующим мостом между Востоком и Западом, Россией и Западной Европой. И сам Эмерик, и его сыновья великолепно знали русскую классику. Но наиболее убедителен здесь пример его внука Юзефа, художника и писателя, незаслуженно у нас забытого. Как незаурядная и всесторонне одаренная личность он сформировался под влиянием Толстого и Достоевского, российских передвижников. Дружил с Мережковским и Гиппиус. В 1930–е годы выставлялся в Варшаве и Париже. В 1942 году сблизился в Ташкенте с Анной Ахматовой, посвятившей ему стихотворение и получившей взамен портрет, и Алексеем Толстым. Потом сражался с фашистами в Италии. На склоне лет вместе со своей сестрой Марией помогал уроженцу Минска Ежи Гедройцу издавать под Парижем знаменитый журнал «Культура», на страницах которого вместе с редактором ратовал (еще в 1950–е годы!) за государственную независимость Беларуси, Литвы и Украины. Это он был инициатором опубликования в «Культуре» произведений Солженицына, издания русскоязычных номеров ежемесячника. Напомним, что все это происходило в советские времена и вызывало диаметрально противоположную, но одинаково враждебную и даже злобную реакцию по обе стороны «занавеса». А Мария и Юзеф Чапские, дети владельца Прилук под Минском, писали и верили в воскресение земли своих предков — не как зависимых «кресов всходних», а независимой державы. Среди девяти Гуттен–Чапских, вошедших в «Беларускую Энцыклапедыю» (жаль, что туда не включены Мария и Юзеф), есть разные личности: политические и общественные деятели, ученые и коллекционеры, литераторы и художники, подданные разных государств. Но нет (и, кажется, не было) людей пассивных и жестоких. Были землевладельцы, но не было крепостников. Ну разве можно не гордиться такой своей элитой, хотя и пользующейся немецкой частицей «фон»?! P.S. Меценатский пример Эмерика Гуттен–Чапского находит подражателей и теперь. Минский нумизмат Дмитрий Гулецкий подарил после своего доклада Национальному музею истории и культуры Беларуси редкую монету, выпущенную в обращение киевским князем Владимиром Ольгердовичем. Автор публикации: Адам МАЛЬДИС Дата публикации: 21.04.2009 http://sb.by/post/84214/
AlphaLeo: http://7days.belta.by/7days_plus.nsf/All/2C14BD406F63987A4225747A004BD380?OpenDocument НА МАЛОЙ РОДИНЕ ГЕРОЯ Белорусская земля дала жизнь многим героям, чьими подвигами по праву может гордиться наш народ. Один из них — Герой Советского Союза Марат Казей, имя которого знали все пионеры огромной советской страны. В далеком 44-м году этот простой белорусский паренек, попав в засаду, отстреливался до последнего патрона, а потом гранатой взорвал себя и подступивших к нему врагов. Накануне очередной годовщины освобождения Беларуси от немецко-фашистских захватчиков наш корреспондент отправилась на малую родину Марата — в деревню Станьково Дзержинского района. Под сенью графского парка Историки утверждают, что деревне Станьково уже более тысячи лет. Во время раскопок здесь были найдены монеты, датируемые 930 годом, предметы быта тех времен и остатки воинских доспехов. Среди владельцев деревни значились такие известные исторические личности, как великий князь ВКЛ Витовт, представители княжеского рода Радзивиллов, графского рода Чапских. Последние покинули Станьково в 1920 году, оставив его жителям довольно приличное наследство. Нельзя сказать, что с вынужденными графскими дарами обращались особо бережно, но кое-что до наших дней все-таки сохранилось. Моим экскурсоводом по дореволюционному прошлому деревни согласился стать научный руководитель дворцово-паркового ансамбля д.Станьково Олег Маслиев. Извилистые дорожки графского парка приводят нас к большой поляне, где когда-то возвышался дворец Чапских. Сейчас на этом месте «радуется жизни» зеленая травка и кое-где видны остатки фундамента. А когда-то имение считалось одним из центров культурной жизни края. Эмерик Чапский был страстным коллекционером, и первый этаж усадьбы больше напоминал музей. Гостить у графов любила не только местная знать, но и именитые гости из Польши, Германии, России — даже дочери императора Николая II приезжали! После установления советской власти в графской усадьбе размещался детский дом, потом пансионат. В конце войны особняк подожгли партизаны, пытаясь «выкурить» разместившихся там немцев, а в послевоенные годы он был разрушен окончательно. Сейчас поговаривают о восстановлении усадьбы, но все планы упираются в финансовый вопрос. Из сохранившихся графских построек больше всего впечатляет, конечно же, Скарбница. В этом изящном, похожем на маленький средневековый замок, здании когда-то хранилась часть богатейшей коллекции книг Эмерика Чапского, а в послевоенные годы размещался музей Великой Отечественной войны. В 1994 году в расположенной неподалеку школе-интернате был лагерь для трудных подростков, и эти «благодарные потомки» выбили в Скарбнице стекла, испортили часть экспонатов. После этого инцидента музей перенесли в здание школы, а опустевшая графская постройка начала ветшать и разрушаться. К счастью, сейчас судьбой Скарбницы занялись вплотную. Полным ходом идет реставрация, по завершении которой в здании разместится филиал Дзержинского краеведческого музея. Ремонтируется графская беседка на Острове Любви, восстанавливается Свято-Николаевская церковь, построенная на средства Чапских. Началось благоустройство и самого графского парка, который долгие годы был в запустении. Это раскинувшееся на 15 гектаров чудо природы когда-то состояло из более 8 тысяч деревьев и кустарников пятиста видов. До наших дней «дожила» только восьмая часть былого великолепия, но парк все равно прекрасен, надо только привести его в порядок. — Наконец-то мы поворачиваемся лицом к своей истории и перестаем делить ее страницы на «нужные» и «ненужные», — говорит после нашей экскурсии Олег Маслиев. — В конце концов, герои, подобные Марату Казею, не появляются из воздуха. И поэтому для нас очень важно знать свои истоки, изучать историю в комплексе. Именно на этой основе и воспитывается подлинный патриотизм. Ему было всего четырнадцать Если дореволюционная история Станьково теснейшим образом связана с Чапскими, то в его советской истории особое место принадлежит Марату Казею. Говорят, до распада Советского Союза здесь было настоящее паломничество пионеров со всех республик и дружественных нам стран. Сейчас, понятное дело, поток гостей поубавился. Но, судя по тому, что мы увидели в деревне, юного героя по-прежнему помнят и чтут. В самом центре Станьково, в тенистом зеленом сквере, стоит памятник юному партизану. Станьковская средняя школа и сейчас носит имя Марата Казея, а в школьном музее ему посвящен отдельный стенд. К сожалению, экспонатов, связанных с жизнью юного героя, с годами становится все меньше. Одни пострадали во время вышеописанного погрома в Скарбнице, другие не выдержали испытания временем — к примеру, сапоги и шинель Марата просто-напросто истлели. Зато парта, за которой когда-то учился Марат в бывшем графском флигеле для прислуги, цела и невредима. А по школьным книжкам тех лет хоть сегодня отправляйся в мир знаний. По словам заместителя директора школы по воспитательной работе Натальи Кривицкой, сюда и сейчас приезжает немало экскурсий. В Дзержинском районе разработали пять краеведческих маршрутов и Станьково включили в один из них — маршрут №1. Наибольший интерес к малой родине Марата Казея проявляют сегодня белорусские школьники. — Скажите, а как реагируют современные дети на рассказ о Марате Казее? Меняется ли с годами отношение к его подвигу? — интересуюсь у Натальи Ивановны. — Дети слушают очень внимательно, задают много вопросов. Марат погиб в 14 лет, то есть он был примерно в том же возрасте, что и приезжающие к нам школьники. Думаю, многие из них невольно проецируют ситуацию на себя, задумываются, а как бы они поступили на его месте. Так что подвиг Марата впечатляет сегодняшних детей не меньше, чем когда-то нас. А вот взрослые любят проверять «сказки», которые в последние годы насочиняли про Марата Казея, мол, и не было вовсе никакого подвига. Меня всегда это возмущает до глубины души. Марат совершил настоящий подвиг, что подтверждают многие очевидцы. Да сам факт, что ребенок воевал, отдал свою жизнь за Родину, уже достоин самого большого уважения! «В нашем роду слабаков нет!» На главной станьковской улице и сейчас стоит дом, где родился и вырос будущий герой. Правда, если бы не повествующая об этом табличка, прошел бы мимо и ни за что не догадался. Покрытый новым белым сайдингом, дом похож, скорее, на новую дачу зажиточного горожанина, чем на постройку дореволюционных лет. Что ж, жизнь не стоит на месте. Сейчас в этом доме живет двоюродный брат Марата Казея. На стук в дверь долго никто не открывает. Разочарованно вздыхаю и собираюсь уйти, но щелкает ключ в замке и на пороге появляется хозяин дома. «Ноги больные, пока до двери дойду…» — поясняет он причину задержки. И приглашает зайти в дом. — Когда погиб Марат, мне было пять лет, так что сам я его мало помню, — рассказывает Геннадий Константинович Казей. — Если что и знаю, то из рассказов моей матери. Она очень Марата любила. Помню, придет к нам из отряда, мама его накормит, спать на печи положит. Хотя за такие вещи немцы могли расстрелять всю семью. Очень жалела его, сиротку. Всех их жалела... История семьи Казей действительно поражает своим трагизмом. Просто удивительно, как судьба бывает порой жестока по отношению к хорошим, достойным людям. Встреча родителей Марата Казея напоминала сюжет из шекспировской «Ромео и Джульетты». Семьи Анны Казей и Ивана Казей хоть и носили одинаковую фамилию, но долгие годы враждовали между собой. Но однажды шестнадцатилетняя красавица Аня пришла на танцы, проводившиеся в бывшем графском поместье, и вдруг увидела его. Иван был военным моряком, служил на линкоре «Парижская коммуна» в далеком Кронштадте, а домой приехал на побывку. Аня подошла к нему через весь зал и вручила букетик полевых цветов. Все ахнули... Когда Иван Казей покинул свой линкор и вернулся жить в Станьково, они с Анной поженились. Родственники обоих были категорически против. В дом будущей жены Ивана не пустили, а подвенечное платье Анна сшила сама из суровой отбеленной ткани. Один за одним в семье Казей появилось пятеро детей — два сына и три дочери. Семья жила небогато, но очень счастливо. К сожалению, счастье оказалось недолгим. В 1935 году Ивана обвинили во вредительстве и сослали на десять лет, не помогли даже революционные заслуги. Домой он так и не вернулся, умер в Амурлаге в 1942 году. К тому времени уже не было в живых и Анны: ее повесили на площади Свободы в Минске за участие в антифашистском подполье. Осенью 42-го года Марат, а затем и его старшая сестра Ариадна примкнули к партизанскому отряду. Трагическая нить судьбы продолжала раскручиваться. Попав в фашистскую блокаду, Ариадна отморозила ноги, и ей ампутировали их прямо в лесу, на санях, ручной пилой-ножовкой и без наркоза. При первой же возможности девушку самолетом отправили лечиться на Большую землю. Предлагали лететь вместе с ней и Марату, но он наотрез отказался. Он хотел воевать. Сражаться. Мстить. Партизаны говорили, что за каждую разведку, за каждый бой Марату следовало бы давать орден. В 13 лет он стал полноценным бойцом, отчаянным в своей храбрости и в то же время не по возрасту рассудительным. На поясе юный партизан всегда носил две гранаты: одну слева, другую справа. Ариадна как-то спросила его: «Почему бы тебе не носить их с одной стороны?». Он ответил, как бы шутя: «Чтобы не перепутать. Одну — немцам, другую — себе». Но взгляд был абсолютно серьезным... 11 мая 1944 года Марат Казей и командир разведки штаба бригады Ларин отправились на встречу со связным в деревню Хоромицкие. Внезапно туда нагрянули фашисты. Добежать до леса партизаны не смогли, пришлось принять за деревней неравный бой. Ларина убили, но Марата, по всей видимости, хотели взять живым. Укрывшись в кустарнике, он сколько мог отстреливался из автомата, потом бросил гранату, а затем крикнул, что сдается. Подпустив к себе нескольких немцев, заложил руки за голову и выдернул чеку гранаты... — Для меня Марат всегда был героем. Очень жаль, что его жизнь оборвалась так рано. По всему было видно, что из парня выйдет толк — у него был характер, сила воли, чувство долга, — говорит Геннадий Константинович. — Сказать честно, у нас в роду никогда не было слабаков. Подвиг совершил и мой родной брат, которого тоже звали Марат Казей. В мае 1949 года в Станьково случился большой пожар, и он бросился спасать людей из горящего дома. Крыша обвалилась, и Марат погиб. Ему было тогда 17 лет... Так было, так будет... Вот такой оказалась малая родина маленького героя Марата Казея. Жизнь идет, и здесь остались считанные люди, лично знавшие юного героя. Но память о нем живет. И станьковские школьники точно знают, что патриотизм, любовь к Родине — не просто красивые слова. Это то, ради чего отдал жизнь такой же, как и они, простой станьковский паренек. Сегодняшнее Станьково — это перспективная, развивающаяся деревня, где живет около 1800 человек. «У нас есть вся инфраструктура, необходимая для нормальной жизни: два детских сада, средняя школа, узел связи, торговый центр, несколько магазинов и многое другое. С трудоустройством проблем нет, работой люди обеспечены. Кроме того, начал активно развиваться экотуризм, возрождаются памятники архитектуры, — рассказывает председатель Станьковского сельсовета Людмила Шишко. — Но главное богатство Станьково — это люди. Так было, так есть, и так, я уверена, будет всегда...» Оксана МЫТЬКО 7 ДНЕЙ - ГАЗЕТА ДЛЯ ВСЕЙ СЕМЬИ http://7days.belta.by/7days_plus.nsf/All/2C14BD406F63987A4225747A004BD380?OpenDocument
AlphaLeo: http://www.respublika.info/4497/special%20report/article23694/ Специальный репортаж Две жизни Станьковского ключа Василий МАТВЕЕВ, «Р» Под Дзержинском восстанавливают усадьбу графа Чапского Даже сегодня остатки этой усадьбы поражают воображение. За девять десятилетий родовое гнездо графов фон Гуттен-Чапских несколько потеряло в красках и целостности архитектурных форм, слилось с окрестным пейзажем, но сохранило внутреннее величие и гордую осанку. Здесь, в небольшой деревне Станьково, на 15 гектарах раскинулось уникальное имение, которое современники называли «континентом культуры» и маленькой Европой в Европе большой. Революция, «приговор» пролетариата, столетие молчания – и новая страничка в хронике одного из самых знаменитых родов Беларуси. Возвращение «Скарбницы» Сохранилось многое, но не все. Сразу за въездной брамой – кузница, дом для прислуги и кухонный флигель с подземных ходом, «срубленная» наполовину водонапорная башня, коровник и амбар, «Cкарбница», усыпальница и беседка на берегу пруда, из которой открывается вид на руины Свято-Никольского православного храма. Вокруг — чудесный пейзажный парк, который даже сегодня несет на себе печать былого расцвета. Дворец сожгли во время Второй мировой войны. Церковь разрушили в брежневские времена. Уникальную коллекцию графов разграбили. Старинный парк и сохранившиеся постройки сейчас под присмотром детской школы-интерната: ее корпуса стоят прямо в имении. — Род Чапских имеет почти 1000-летнюю историю. За это время они породнились едва ли не со всеми монаршими дворами и стали крупнейшими землевладельцами Европы. В Беларуси принадлежавшие им наделы простирались от Минска до Столбцов. Неправильный прямоугольник размерами 50 на 100 километров и назвали Станьковским Ключом. По сути, это графство площадью свыше 40 тысяч гектаров, в которое входили многочисленные деревни, фольварки, лесные угодья, мельницы, смоло- и винокурни. Такие же «ключи» у Гуттен-Чапских были в Австрии, Франции, Германии, Австрии и Польше, — рассказывает «Р» Владимир Чаботько, директор Станьковской общеобразовательной школы-интерната. – Уже подготовлена проектная документация и вот-вот начнется реконструкция одного из наиболее красивых павильонов усадьбы – «Скарбницы». Ее построили специально для хранения богатейшей библиотеки, нумизматики и художественного собрания владельца имения Эмерика Чапского. Эта коллекция славилась на всю Беларусь и далеко за ее пределами. Более 20 тысяч книг, древние карты, медали, гравюры, картины, оружие и старинный фарфор – страстный коллекционер граф Гуттен-Чапский не жалел денег на свое увлечение. В конце 18-го века Эмерик с женой Эльжбетой покупают дворец под Краковом и переезжают жить туда, взяв с собой наиболее ценную часть коллекции (чтобы вывезти ее, понадобилось 6 железнодорожных вагонов и 134 упаковочных ящика). Станьковскую усадьбу граф отдал сыну Каролю, будущему «мэру» столицы Минской губернии. После 1917 года «Скарбницу», как и само имение, варварски разграбили. Местные жители не скрывают, что на чердаках их домов по сей день спрятаны фолианты с позолоченными окладами, гданьская мебель, иконы и парадные монаршие портреты. «Приданое» бабушек и дедушек… — До конца 2008 года мы планируем освоить 250 миллионов рублей, которые Минская область выделила на реставрационные работы. Уже к декабрю будут готовы стены, крыша, окна и двери «Скарбницы». На внутреннюю отделку павильона потребуется примерно такая же сумма, — говорит Олег Маслиев, научный руководитель объекта и автор проекта реставрации. Саркофаг блаженной Валентины …Из беседки-ротонды графского парка на другом берегу озера хорошо видны красные руины Свято-Никольского храма. Эта церковь для истории национального зодчества уникальна. Не больше и не меньше. Эмерик Чапский построил ее в 1858 году по проекту императорского архитектора Константина Тона – автора храма Христа Спасителя в Москве и создателя знаменитого ретроспективно-русского стиля. Второй такой церкви в Беларуси вы просто не найдете. Ее нет. — Это был очень высокий и красивый храм, купол и своды которого гляделись в озерную гладь. Несколько десятилетий здесь действовало Станьковское благочиние, которое на рубеже 19-го и 20-го веков возглавил Феодор Чернявский, отец святой блаженной Валентины Минской (канонизирована церковью в 2006 году). Здесь она крестилась, пела в церковном хоре и венчалась. Здесь начался ее подвижнический подвиг, — рассказывает мне сестра Тамара, руководитель работ по восстановлению храма. – После революции священников, ее мужа и близких друзей семьи расстреляли. Сам храм в 30-е годы закрыли и разграбили. Лишь спустя сорок с лишним лет прихожане получили знак свыше, который гласил: церковь нужно восстанавливать. Сначала во время предпасхальной службы на иконке Святителя Николая чудесным образом проявились образы Богородицы и Спасителя. Сама она через некоторое время из бледно-золотистой стала ярко-красной, как пасхальное яйцо. Когда на руинах свое гнездо свили аисты, прихожане больше не сомневались: храм должен наполниться новой жизнью. После благословения митрополита Филарета началось восстановление уникального памятника. — Когда все работы завершатся, из деревни Коски, где сейчас похоронена блаженная Валентина Минская, перенесут раку с ее мощами. Саркофаг установят в северном пределе обновленного храма, — рассказывает Олег Маслиев, научный руководитель объекта, автор проекта воссоздания Свято-Никольского православного храма. Сегодня строительство ведется главным образом на пожертвования прихожан и меценатов, а также за средства, вырученные от продажи закладных именных кирпичей. В тот день, когда на стройке были мы, грузовик привез очередной доверху наполненный прицеп… На снимке: Владимир ЧАБОТЬКО: «Обновленная «Скарбница» станет первым шагом в воссоздании уникального имения, которое принадлежало одной из богатейших фамилий Европы». http://www.respublika.info/4497/special%20report/article23694/
AlphaLeo: http://www.wood.ru/ru/lonewsid-27179.html Беларусь. После реконструкции питомник в Станьковском лесничестве Минского лесхоза станет учебным пунктом для специалистов отрасли Фотография "Белорусской лесной газеты" После реконструкции питомник в Станьковском лесничестве Минского лесхоза станет, как предполагается, учебным пунктом для специалистов отрасли. Питомник - своеобразная визитная карточка лесхоза. Хозяин, у которого он на высоте, в первую очередь пригласит посетить этот райский уголок. Как малые дети, трогают своей непосредственностью выстроенные в длинные линейки крохотные деревца, которые в будущем станут настоящим лесом. Какого только изобилия растительности не увидишь в коллекции местных ботаников! Подивишься удивительному миру флоры. Востребованность посадочного материала древесных и кустарниковых пород, в том числе и экзотического происхождения, заставляет специалистов в лесхозах по-иному взглянуть на традиционное питомническое дело. - Главная задача, которую решает питомник в нашем лесничестве, - обеспечение лесхоза высококачественным посадочным материалом, - замечает лесничий Станьковского лесничества Минского лесхоза Николай Грицель. - Но случается реализовывать его и другим лесхозам Минщины. А декоративные породы используются в озеленении Дзержинского района. Об экономической составляющей выгоды такого направления говорит тот факт, что при плане выручки в этом году 50 млн рублей, питомник заработал на 20 млн рублей больше. С раскорчевки в 1973 году началось создание базы питомника. Сейчас его площадь составляет 32 гектара. Приоритет отдается основным породам - ели и сосне. Но в общем балансе около 45 видов древесных и кустарниковых пород. Коллекция постоянно пополняется за счет приобретения нового посадочного материала в Центральном ботаническом саду НАН Беларуси, обмена с такими же увлеченными коллегами в других лесхозах. По сути, с 1984 года деятельность начальника питомника Станислава Чернушевича связана со своим детищем. Теперь, похоже, питомник переживает свое второе рождение. В перспективном плане - его реконструкция и доведение до такого уровня, чтобы здесь могли совершенствовать свои знания специалисты отрасли. А для этого, конечно же, нужны новые современные технологии. С этой целью создана маточная плантация для декоративных пород, создается теплица для выращивания 250 тысяч черенков декоративных пород. Образец выращивания посадочного материала показывает хорошо зарекомендовавшая себя установка "Egedal". А специалисты ГУ "Беллесозащита" проводят опыты по весьма актуальной проблеме - внедрению новых препаратов для обработки семян и защиты посадочного материала от болезней. Интересен и тот факт, что перспективы развития историко-культурного центра "Станьково" сопряжены с развитием туристического бизнеса. Уникальный объект - питомник - также может стать предметом посещения туристов. А это и определенный доход, и, если хотите, укрепление статуса всей лесной отрасли. Елена Стельмах, "Белорусская лесная газета" WOOD.RU, 10/06/09 20:54 http://www.wood.ru/ru/lonewsid-27179.html
AlphaLeo: http://www.fortressby.com/index.php?option=com_deeppockets&task=catContShow&cat=19&id=176&Itemid=17 СтараяГраница Проект врамках создания центра экологического туризма «Станьково» В 2008 году было принято решение о строительстве центраэкологического туризма «Станьково» который разместиться возле д. Станьково Дзержинскогор-на минской области. Заказчиком и инвестором строительства является ОАО"Агрокомбинат "Дзержинский". Строительные работы были начатыосенью 2008г. Примечательно что на территории где разместиться центрэкологического туризма расположен трехамбразурный пулеметный ДОТ №1 РРО «Д» Минскогоукрепрайона. Примерно в полукилометре от ДОТа расположен орудийный полукапонирпостройки программы доусиления МиУРа в 1938-1939г. Поэтому было принято решениевключить в состав центра экологического туризма и несколько площадокзатрагивающих военно-историческую тематику. Во первых – это площадка военной техники и вооружения. Ееосновой явилась экспозиция военной музея Великой Отечественной войны. Музей всвязи со строительством отеля будет закрыт и планируется строительство новогоздания музея на пр. Победителей. Поэтому была достигнута договоренность смузеем о размещении экспозиции военной техники возле Станькова. Вся техника (заисключением самолета, который передан на аэродром Боровая) в конце января 2009гбыла перевезена и установлена на новое место. Во вторых – это комплекс объектов под общим названием «Стараяграница». Название выбрано не случайно потому что до 1939 года совсем рядомпроходила государственная граница СССР с Польшей. В рамках этого проектапланируется воссоздание пограничной заставы того времени. Также планируетсяреконструкция и музеефикация пулеметного ДОТа №1 Минского УРа. Планируетсявоссоздание на прилегающем к ДОТу участке элементов полевой фортификации тоговремени. Предусмотрено и создание площадки для проведения военно-историческихмероприятий. Автором и разработчиком проекта «Старая Граница» является ИванВолков. Строительные работы были начаты осенью 2008 года и в настоящее время онипродолжаются. Пулеметный ДОТ №1 РРО "Д" Минского УРа. Внешний вид. Фото И. Волков, декабрь 2008 г. Пулеметный ДОТ №1 РРО "Д" Минского УРа. Внешний вид. Фото И. Волков, декабрь 2008 г. Пулеметный ДОТ №1 РРО "Д" Минского УРа. Внутренний вид боевого каземата. Фото И. Волков, декабрь 2008 г. Участники военно - исторического клуба восстанавливают окопы покруг ДОТа. Участники военно - исторического клуба восстанавливают окопы покруг ДОТа.Фото И. Волков, июль 2008г. Участники военно - исторического клуба восстанавливают окопы покруг ДОТа.Фото И. Волков, июль 2008г. Участники военно - исторического клуба восстанавливают окопы покруг ДОТа.Фото И. Волков, июль 2008г. Участники военно - исторического клуба восстанавливают окопы покруг ДОТа.Фото И. Волков, июль 2008г. Участники военно - исторического клуба восстанавливают окопы покруг ДОТа.Фото И. Волков, июль 2008г. Подготовка площадок для установки военной техники. Фото И. Волков, ноябрь 2008г. Подготовка площадок для установки военной техники. Фото И. Волков, ноябрь 2008г. Строительство пешеходных дорожек. Фото И. Волков, декабрь 2008г. Строительство пешеходных дорожек. Фото И. Волков, декабрь 2008г. Строительство землянки возле ДОТа. Фото И. Волков, декабрь 2008г. Строительство окопов возле ДОТа. Фото И. Волков, декабрь 2008г. Строительство окопов возле ДОТа. Фото И. Волков, декабрь 2008г. Перевозка и установка боевой техники. Фото И. Волков, январь 2009г. Перевозка и установка боевой техники. Фото И. Волков, январь 2009г. Перевозка и установка боевой техники. Фото И. Волков, январь 2009г. Перевозка и установка боевой техники. Фото И. Волков, январь 2009г. http://www.fortressby.com/index.php?option=com_deeppockets&task=catContShow&cat=19&id=176&Itemid=17
AlphaLeo: http://www.respublika.info/4800/problem/article32683/ газета РЕСПУБЛИКА № 134 (4800) Четверг, 23 июля 2009 г. Проблема «Журавлиный» крик Василий МАТВЕЕВ, «Р» Каждый третий колодец на селе загрязнен нитратами Точка на карте выбрана произвольно: Дзержинский район, деревня Станьково. Раньше здесь жили графы фон Гуттен-Чапские. Сегодня в этих краях вспоминают как легенду те времена, когда воду из колодцев можно было пить без опаски. Старики говорят: колодезный «журавль» больше не гарант кристальной чистоты. Ни цвета, ни вкуса, ни запаха В деревне живет почти 500 человек. Кроме личных, здесь есть 14 общественных колодцев. Местные жители пользуются ими с охотой: водоразбор, мол, лучше, свежее вода… Мы берем две пробы по обе стороны от дороги на главной улице: Марата Казея, 45 и 48. Во время апрельской проверки здесь фиксировались 2—3-кратные превышения содержания нитратов. Что изменилось за 3 месяца, в подробностях узнаем через несколько дней. На третьи сутки будет готов физико-химический и органолептический анализы. На пятые – микробиология. — Что случилось?! – подходит с ведром пенсионерка Анна Семеновна. – Пришла воды набрать, а тут врачи… Свиной грипп у нас никак? Не грипп — нитраты. Тревога мгновенно исчезает с морщинистого лица: «Да бросьте вы... Батька мой всю жизнь колодезную воду пил и до 99 лет дожил», — ведро гулко летит вниз. — Не все так просто. Нитраты не видны простому глазу и не имеют запаха. В грунтовые воды они попадают из-за близости сараев, выгребных ям, а также огородов, обрабатываемых азотными удобрениями и органикой. Пути миграции непредсказуемы: иной раз вода на глубине 5—8 метров в разы чище той, что течет на отметке 13—15 метров, — рассказывает «Р» Анатолий Сокол, заведующий отделением гигиены Дзержинского районного центра гигиены и эпидемиологии. – Нитратной проблемой всерьез занялись с 2004 года, каждый из 550 общественных колодцев проверяется раз в два года. Контрольные деревни Ляховичи, Полоневичи, Ясютевичи, Скоробогатовщина и Демидовичи – каждые три месяца. Результаты? С одной стороны, наблюдаем заметное уменьшение числа колодцев с повышенным содержанием нитратов: 2003 год – 72,8 процента, 2008-й – 45,9. С другой, отмечен некоторый рост в начале этого года: 51,3… Что будет дальше, предугадать трудно. Вы в группе риска? В черном списке района девять адресов, где категорически не рекомендуется брать колодезную воду для питьевых и пищевых целей. При норме 45 мг на литр там фиксируется от 104 до 294 мг (!). Значит, риск мутагенного, канцерогенного и метгемоглобинообразующего действия такой воды на организм человека в разы выше обычной. Первыми в группе риска стоят дети… Шахтные колодцы – объект не только медицинского внимания. Сельисполкомы обязаны проверять, чтобы они герметично закрывались навесом с крышкой, были оборудованы общественным ведром и скамеечкой. А также глиняным замком по периметру. Однако у врачей не первый год серьезные претензии по содержанию шахтных колодцев к Путчинскому, Дзержинскому, Фанипольскому, Боровскому и Негорельскому сельсоветам. Казалось бы, проблему нитратов снимает водопровод, которым оборудовано 70 процентов деревень района. Но вода здесь, как правило, с повышенным содержанием железа. Что называется, из огня да в полымя… Второе резонное предложение – бутилированная вода из магазина. В райцентрах ее, может быть, купят, на селе – вряд ли. — Во всех школах, больницах и детских садах района для питьевых нужд сейчас используют только бутилированную воду. На кухнях и в пищеблоках установлены фильтры для обезжелезивания, — говорит Анатолий Сокол. – Выросло число обращений сельских жителей с просьбой проверить их личные колодцы. Философия водопользования изменится В столичной области нитраты в колодезной воде обнаружены санслужбой практически в половине всех проб (49,5). Значительно превышены среднеобластные показатели в Воложинском, Мядельском, Слуцком, Смолевичском, Солигорском, Стародорожском и Вилейском районах, в Жодино. — О нитратах в воде и продуктах питания всерьез заговорили в конце 1980-х годов, в период интенсификации сельского хозяйства. Больше посевов, больше удобрений, больше мяса и молока. Фермы, СПК, свинокомплексы и полигоны с отходами… Самым уязвимым звеном в этой цепочке оказались деревенские колодцы, построенные в 60—70-е годы. Они просто не выдержали такого мощного давления на грунтовые воды стоков органического и минерального происхождения. И дали «течь». Итог неутешителен: почти в половине всех проб воды из шахтных колодцев страны выявлялись превышения по нитратам, — констатирует Валерий Ключенович, заведующий лабораторией питьевого водоснабжения и санитарной охраны водоемов РНПЦ гигиены. – Они небезопасны для здоровья, могут спровоцировать онкологические заболевания у взрослых, а также в случае значительного поступления в организм вызвать угнетение дыхания у маленьких детей. Допустимый баланс поступления нитратов в организм человека до сих пор до конца не изучен. Норматив 45 мг на литр достаточно условен и принят ВОЗ скорее как ориентир, нежели как догма. Для более точных выводов нужны сложные исследования на молекулярно-биологическом уровне. Что дальше? Ученые прогнозируют ухудшение ситуации в ближайшее десятилетие. Угроза техногенного загрязнения окружающей среды возрастает каждый день. Уровень интенсификации того же сельского хозяйства к 2020 году, по всем расчетам, удвоится. А это значит, философию водоснабжения и водопотребления нужно менять в корне. Нитраты за гранью — Общественные колодцы не архаизм. Они были, есть и останутся, но несколько в ином качестве. Думаю, вскоре местным властям придется задуматься и разработать специальную информационную табличку: «Колодец с технической водой. Для питья непригоден», — рассуждает Валерий Ключенович. – Разумеется, параллельно в таких населенных пунктах должна начаться прокладка водопроводов, установка систем фильтрации и обезжелезивания. Технологий водоподготовки сегодня в мире – тысяча и одна. Нужно только выбрать наилучшее сочетание цены и качества и выделить финансирование. В ближайшие три года Минздрав страны проведет целевое научное исследование, которое комплексно оценит ситуацию с нитратным загрязнением всех источников питьевого водоснабжения Беларуси. Проверят шахтные колодцы, глубинные подземные скважины и фасованную питьевую воду... На выходе мы получим абсолютно новый принцип контроля за нитратами. И сможем четко увидеть ту грань, за которой они превращаются в смертельного врага. Прямая речь Нелли ГИНДЮК, заместитель главного врача Республиканского центра гигиены, эпидемиологии и общественного здоровья: — По последним данным, питьевую воду из децентрализованных источников получают 20,7 процента населения страны (половина проживает в сельской местности). В 2008 году повышенное содержание нитратов в колодезной воде отмечено в Брестской (57,6 процента проб), Гомельской (43,8), Гродненской (49,3) и Минской (45,3) областях. Среднереспубликанский уровень составлял 34,8 процента. Кстати Результаты проб, которые мы брали в деревне Станьково, лишь подтвердили непредсказуемость миграции нитратов в грунтовые воды. По адресу: ул. М. Казея, 45 в апреле специалисты зафиксировали 73,5 мг на литр. Сейчас – 85. В пятистах метрах от этого дома, на ул. М. Казея, 48, — обратная картина: было 112,4, стало – 88. Говорят, виноваты дожди... На снимке: деревня Станьково. Фельдшер-лаборант Ирина КУНЦЕВИЧ делает отбор проб по санитарно-химическим и микробиологическим показателям. http://www.respublika.info/4800/problem/article32683/
AlphaLeo: http://outislandtourism.ru/post_1239098678.html 07 апреля 2009, 06:04 Графские развалины Чапских в Станьково Путешествия по стране Пивной градоначальник. А знаете ли вы, что общего у деревни Станьково и "Ал вары "? В близкое пора у них был единственный обладатель - Карл Чапский. Будучи градоначальником Минска, он не только обеспечил минчан "зрелищами", заложив теперешний театр Купалы, но и подумал о "хлебе" - перекупил и модернизировал невеликий пивной предприятие. Старожилы могут держать в памяти, как в родное момент "Ал варыя" наряду с общесоюзным "Жигулевским" выпускала забористое пиво "Граф Чапский", отдавая тем самым дань памяти предприимчивому мэру. Бизнесмен-эстет. Однако вернемся в Станьково. Эмерик фон Гуттен-Чапский популярен у местных обитателей не меньше, чем легендарный уроженец деревни Марат Казей. Именно при нем в деревне появилась чудесная усадебка и достаточно экзотический парк. Э. Гуттен-Чапский родился в родовом имении Станьково под местечком Койданово (ныне - гор. Дзержинск Минской обл. Беларуси). Эмерик был не менее предприимчив, чем его сынуля Карл, - в своих теплицах граф выращивал ананасы и поставлял их на столичный рынок. Разводил коров тирольской и голландской пород, овец, лошадей и гончих псов. Графские развалины Чапских в Станьково Не у каждого расчетливого коммерсанта суть человеческая художника, но Эмерик Чапский слыл настоящим эстетом. Он владел огромной нумизматической коллекцией, собирал произведения живописи, гравюры, рукописи, ткани, посуду и многое другое. Его библиотека насчитывала возле 20 тыс. Национальной библиотекой. Чтобы достойно содержать свои сокровища, Эмерик решил реконструировать бывший летний павильон, построенный ещё на рубеже XVII-XVIII веков. Этот миниатюрный замок в средневековом стиле " Скарбница " сохранился до сих пор, истина, выглядит он ныне неблизко не так пафосно, как в графские времена. Скарбница Сейчас это без малого развалины, а в свое период граф высокомерно демонстрировал гостям старинные книги, иконы, монеты и письмена. Хотите полюбоваться на скарбы Чапских? Отправляйтесь в Краков, куда после этого конфликта с сыном Эмерик был вынужден переселиться в конце XIX в., Там граф создал музей фон Гуттен-Чапских, положив инициация Национальному музею в Кракове. Резиденция школьного учителя. Сейчас графская " Скарбница " представляет собой невеселое представление. На стенах следы "наскальной живописи" местных школьников, из-под облупившейся штукатурки проглядывает кумачовый кирпичик, причудливые башенки поросли мхом. Радует одно - сооружение реставрируют! Увидеть тут бригаду рабочих было вдруг и крайне славно. Мы расспросили одного из них о недавнем прошлом " Скарбницы " и о ее скором (на паспорте объекта, приколоченном к дереву, был отмечен срок окончания работ - 2009 год) будущем. Раньше в этом месте жил школьный преподаватель. Условий особых не было, зато до школы рукой отдать ", - рассказал старшой из бригады. К тому времени мы уже обследовали двухэтажное здание изнутри. Не было условий" - мягко сказано, зато интерьер без затей потрясающий: дверные проемы в готическом стиле, винтовые лестницы (под одной из ступенек мы обнаружили пять звезд Давида), весь этаж - один здоровущий выставочный зал. На стенах неизменная зеленая масляная колеровка - так в советские времена уродовали старинные усадебные дома, чтобы их новые обитатели не чувствовали себя панами. А еще здесь была занятная организация отопления. Внутри стен были воздуховоды, по которым шел дым от каминов, согревая весь жилье и выходя на улицу. Наш участник беседы припомнил одну жуткую легенду о строительстве " Скарбницы ". Раствор для строительства готовили так: загоняли в котлован с известью табун лошадей, они там перегнивали, получался несложно "суперклей" для кирпичей". Остается верить, что все это сказки, придуманные родителями, чтобы дети не лазили к школьному наставнику и не портили его добро. Заказчик реставрации - местная учебное заведение-интернат. Скарбница " находится на его территории, и в ней планируют провернуть музей. Дискотека в панских хоромах. Перейдем к другим сохранившимся элементам графской усадьбы. Что собой представлял сам усадебный обитель, мы, к сожалению, можем следить только на старых снимках и рисунках Наполеона Орды. Он был построен в романтическом стиле, с некоторыми средневековыми элементами. Примечательно, что как раз там познакомились будущие родители Марата Казея - разом затем революции патриотично настроенная молодая поросль устроила в графском жилище клуб для танцев. Брама и сторожка (руины) В конце 1930-х гг. Дубровского ". А вот Великую Отечественную усадебный здание не пережил - партизаны отомстили ему за то, что тот "принимал" у себя фашистских комендантов. Жизнь усадьбы. Зато сохранились многие другие здания. Панский амбар вовсе недавно покрыли металлочерепицей. Выглядит это довольно нелепо. Почему "реставраторам" было не применять в таких случаях больше традиционное покрытие - натуральную черепицу или гонт, не ясно. Хотя уж лучше тот самый ужасный малиновый металл, чем открытое небеса. Панский амбар В парке построили школу-интернат. Напротив главного входа - забавные деревянные фигурки героев народных сказок - Колобок, золотая рыбка, дедуля с бабкой. Высоко на деревьях мы заметили " резиденцию Винни Пуха " - деревянные ульи. http://outislandtourism.ru/post_1239098678.html
AlphaLeo: http://www.sb.by/post/89872/ Статья из газеты "Советская Белоруссия". Совсем не про Станьково... О Чапских и их имении в Прилуках... но интересно... Советская Белоруссия №156 (23300).Пятница, 21 августа 2009 года. Четыре плакучие ивы Сколько удивительного можно найти в истории каждой семьи! Случается и так, что семейные события столь удивительны и трагичны, что становятся местными легендами. Именно такую историю прислал нам наш читатель Анатолий Долмат. Надеемся, что знакомство с ней не только доставит вам удовольствие, но и пробудит краеведческий интерес. Вот и наступила середина лета — самая сенокосная пора. Над лугами и опушками леса осязаемой пеленой повис медовый пьянящий аромат свежескошенного сена. В эти дни я чувствую себя очень плохо. Сердце, изуродованное тремя инфарктами, обессиленно дрожит и больно бьется о ребра. Мне недостает воздуха, я задыхаюсь, словно рыбешка, выброшенная на лед, и невольно стремлюсь куда–либо на простор полей, где можно жадно ловить порывы вольного ветерка... Подгибающиеся ноги сами буквально тащат меня на берег Томашового пруда. Еще в конце весны, когда дикие утки–кряквы плотно сели на гнезда, я не однажды отмечал, что селезни, оставшиеся «холостяками», улетают именно в этом направлении. Скорее всего, пруд привлек их как укромное и в то же время открытое для линьки место. Возможно, даже не столько сам пруд, сколько его берега, густо покрытые мягкой курчавой травой. Ведь недаром в трактате Магнуса «О растениях», написанном в XIII столетии, говорится: «Зрение ничем так не утешается, как мягкой, тонкой, невысокой травой». А благожелательное влияние зеленого покрытия земли на человека отмечали многие врачи средних веков... В знаменитом Салернском кодексе здоровья есть и такое поучение: «Гладь водоемов и трава — глазам и сердцу утешение». Вот это как раз то, что мне так необходимо! Да и современная медицина утверждает, что спокойный, естественный зеленый цвет отлично снимает стрессы, восстанавливает трудоспособность, дает отдых утомленному сердцу. Именно здесь, у Томашового пруда (не знаю, чем и как это можно объяснить, возможно, это вообще выше человеческого разума), я пришел к убеждению, что души умерших, особенно молодых, не успевших создать свою семью, родить детей, думают о нас, живых. И помогают нам больше и чаще, чем мы, живые, думаем и вспоминаем о них, умерших, оттого у нас порой бывает так тяжело и тоскливо на душе... И именно тогда неудержимо влечет на тихий уютный берег Томашового пруда, который приютился на клочке земли, принадлежавшем когда–то моему прадеду Семену, под плакучую иву... Вторая такая же ива росла примерно в километре и от пруда, и от деревни. Там, где полевая дорога от родной моей деревни Стукатичи на опушке Еловицы (так прозывается наш лес) выходит на старинный большак, вернее, на то, что осталось нераспаханным от древнего пути. Погибла вторая ива в начале пятидесятых годов прошлого столетия: возле деревни шли какие–то армейские учения, а линия «обороны» проходила по опушке Еловицы — следы тех давних окопов видны до сих пор... На месте срубленной ивы солдаты вырыли капонир метровой глубины — орудийный дворик для 76–миллиметровой пушки, которая могла простреливать большак, с каждым годом все больше терявший свое изначальное предназначение... Третья ива росла на противоположной стороне Еловицы, там была небольшая лесная делянка — всего–то восемьдесят шесть соток, принадлежавшая нашей семье со времен императора Александра II Освободителя. Лес успели вырубить мои родители перед самой коллективизацией, когда стало известно, что частные леса будут монополизированы государством. Бревна вывезли на подворье деда Арсентия мои будущие родители, которые только что создали молодую семью и своими руками начали распиливать и тесать бревна и строить свое жилье, в котором и прожили свою жизнь до конца. Сейчас же в этой «хате» живу, а вернее сказать, доживаю свой век уже я... Вырубленная делянка недолго пустовала. Пестрые лесные непоседы сойки наносили и попрятали в каждую щелочку горсти зрелых желудей. Что–то постепенно нашли и употребили, но значительная часть желудей осталась и дала поросль, со временем превратившуюся в чудесную дубовую рощицу. Впоследствии я обнаружил, что под кудрявыми дубками в изобилии родятся боровики. Случалось, что за час–полтора я находил здесь, под молодыми дубами, по сотне, а то и побольше пузатеньких крепышей в коричневых шапочках... О четвертой иве я расскажу немного позже. А чтобы расставить точки над «i», необходимо сказать, почему этот уютный пруд носит имя Томаша. Томаш, или Фома, был родным братом моего деда по отцовской линии — Арсентия. К сожалению, мне не слишком много известно о жизни Томаша. Хорошо знаю, что он служил в армии Российской империи. К тому же служил в Петербурге, точнее, в личном полку первоначально наследника всероссийского престола, а после коронации — Его Величества императора Николая II. Более того, в качестве почетного конвоя с частью полка Томаш сопровождал наследника престола в Москву и там принимал участие в торжествах по случаю коронации на известном Ходынском поле. Как память о тех днях из жизни Томаша у меня бережно хранится красивое керамическое блюдо, покрытое зеленой глазурью, где по ободку идет надпись: «Наши деды пили–ели просто, а жили лет по сто». А на дне блюда — рельефное изображение двух степенных бородачей с кубками в руках, сидящих за столом. На таких блюдах участники коронационного обеда получали закуску... Кубок же, покрытый голубой глазурью, украшенный гербами Российской империи (из него в тот памятный день дед Томаш пил вино), сейчас хранится в семье моей старшей сестры. Еще у меня осталась памятная серебряная медаль с профилем царя Николая, на оборотной стороне которой отчеканена надпись: «Коронован в Москве 14 мая 1896 г.». Этой медалью Томаш был награжден за участие в коронационных торжествах. Сохранились еще две фотографии того 1896 года — Томаш со своими друзьями по воинской службе... Думаю, тут следует сказать, что земляков наших, белорусов, еще в позапрошлом столетии охотно брали на службу в роту дворцовых гренадер — элитное подразделение, несшее караул в Зимнем дворце в Санкт–Петербурге. Великий князь Михаил Павлович, брат Николая I, патрон гренадерской роты, не раз отмечал, что жители западных окраин «с лица чистые, взглядом открытые, ростом удалые». Время от времени, хотя путь по тем временам был неблизким, Томаш приезжал в родную деревню. Почти каждый свой визит посвящал заботам о будущем. В первую очередь стремился приобрести еще один кусочек земли. В один из приездов собственными руками вырыл небольшой пруд на участке ранее купленной земли. А на восточном берегу пруда посадил плакучую иву — одну из четырех известных мне — и смастерил под любимым деревом уютную скамью. Во время последующих приездов земляки–односельчане часто видели Томаша на этой скамейке, и не одного — с ним рядом почти все время была молодая красивая девушка. Односельчане хорошо знали и ее, это была Леопольдина, по–простому — Полина, дочь графа Ежи (Георгия) фон Гуттен–Чапского, внучка незаурядного владельца ряда белорусских поместий графа Эмерика фон Гуттен–Чапского, весьма значительного человека, служившего в свое время на высоких постах Российской империи. Девушка проходила обучение в Санкт–Петербурге на Высших женских медицинских курсах. Сейчас, разумеется, никто не сможет сказать, знакомы ли были молодые люди еще на родине — ведь от деревни Стукатичи до дворца Гуттен–Чапских в Прилуках ровно четыре километра. Или же случилось так, что встретились и познакомились они уже там, в северной столице? В любом случае я убежден, что чувство землячества только укрепляло отношения между ними. Не ошибусь, если скажу, что определенное значение имело и то обстоятельство, что отец Полины в документах гражданской переписи 1916 года собственноручно написал — «белорус». Поэтому не вызывает удивления то, что, оказываясь в родных местах, молодые люди встречались, устраивали верховые экскурсии по окрестностям, а затем, отпустив лошадей пастись на покрытых луговым клевером берегах пруда, сами часами сидели на скамеечке под плакучей ивой... О чем они беседовали, о чем мечтали — мне неизвестно. Но я убежден, что мечтали они о том же, о чем мечтают все молодые люди любой страны, — создать семью, построить собственное жилище, вообще жить на земле... А сейчас на берегу пруда сижу я... Вот только ни той ивы, ни той скамеечки не сохранилось, хотя иву я помню еще с детства. Не один раз приходил сюда со своей матерью, чтобы помочь ей постирать в воде пруда новые полотняные холсты, которые смогла она соткать урывками от колхозной и домашней работы. Те холсты, после стирки и просушки разостланные по луговому клеверу, чисто отбеливались под ярким солнцем, приобретая необычайные для домашнего полотна шелковистость и мягкость. Правда, вода Томашового пруда была тогда на удивление прозрачной и не мутнела, только была очень холодной, хотя родники со дна пруда не струились. Не было тогда еще ни осоки, ни иной околоводной растительности на берегах... Зарастать пруд начал лет сорок назад, после того как почти рядом с ним начали копать глину для кирпичных заводов Минска. И чем ближе приближается забор карьера к пруду, тем сильнее он зарастает, тем меньше воды в нем остается. Знаменитый человеческий фактор — никуда его не спрячешь... За спиной у меня — в сотне шагов — пролег Екатерининский тракт, или «гостинец», как зовут его издавна мои земляки. Проложен он был сотни лет назад для поездки российской императрицы из Москвы до Варшавы, через Минск и Брест. Недавно один из радиожурналистов назвал его Койдановским шляхом, не знаю, по какой причине — я за всю свою долгую жизнь слышу такое название впервые, а походил и поездил по этим «гостинцам» немало... Передо мной далеко на западе, почти у самого горизонта горбатятся по краю глиняного карьера группки извечных курганов. С каких времен берегут они покой нашей земли — то ли с французских, то ли со шведских, а возможно, и с татарских — никто не знает. Правда, пару лет назад археологи провели раскопки нескольких курганов по соседству с нашей деревней и определили, что люди здесь жили еще во времена битвы на Немиге... Столетия пробегают над окрестностями почти неосязаемо. Вот и пруд Томаша существует уже более века. Смотрю на скатывающееся за горизонт солнце и думаю: видимо, помыслы двух молодых сердец — Томаша и Полины — были столь искренни и чисты, что излучали такую положительную энергетику, целебное влияние которой сказывается и по сей день. Не зря же я, проведя несколько часов в этом, если можно так сказать, родовом, намоленном уголке белорусской земли, каждый раз чувствую себя буквально исцеленным и помолодевшим — словно подзаряженным на целый год! К слову, давняя истории трагической любви Томаша и Полины, на мой взгляд, в какой–то степени напоминает любовь княжны Сонечки Долгорукой к недавнему крепостному крестьянину Никите из современного телесериала «Бедная Настя». В архивных документах есть сведения, что примерно в 1634 году имение Стукатичи (это моя родная деревня) вместе с давним монастырем, который существовал тогда в селении Прилуки, перешло во владение частного лица. Позже на месте монастыря был построен дворец, последним владельцем которого и был граф Ежи (Георгий) Эмерикович фон Гуттен–Чапский, младший брат графа Кароля, который проживал не так далеко — в другом семейном поместье Станьково. Как мне удалось выяснить из воспоминаний родственников и тех скромных документов, которые сохранились в семейном архиве, граф Ежи слыл человеком спокойным, рассудительным, доброжелательным. Но очень страдал от тяжелой болезни — говорили, что графа «рак грызе», что порою вносило свои особенности в его поведение... Я советовался с современными врачами, и все они склоняются к мнению, что, скорее всего, это было не раковое заболевание, а костный туберкулез, причем в открытой форме. Лечили графа своеобразно, можно сказать, по–варварски: живую курицу специально обученный повар одним ловким ударом разрубал вдоль и половинку куриной тушки прикладывал местом разреза к открытой ране на спине больного — «кармiлi рака», — туго прибинтовывая лентой из домотканого полотна. Дня через два полувысохшие остатки курицы заменялись свежей порцией «лекарства»... Семья графа Ежи была довольно большая — шесть дочерей и только один, самый младший, сыночек, после родов которого мать умерла. Содержать такое семейство было не так просто, поэтому Гуттен–Чапский время от времени пускал на продажу небольшие участки земли. Разумеется, что Полина как дочь хозяина всегда знала, когда и какую землю выставят на продажу. А уже от Полины это известие своевременно получали и Томаш, и Арсентий, приобретая по возможности очередную делянку земли. В итоге к 1917 году, а далее и вплоть до самой коллективизации наша семья имела во владении шесть с половиной гектаров земли, причем это владение насчитывало 33 самостоятельных делянки! Некоторые детали из жизни Томаша мне рассказывал еще дед Арсентий, что–то добавил отец, но оба они были не слишком разговорчивыми. Поэтому главное я узнал от своей старшей сестры Розы. Ей повезло многое услышать от бабушки Юстинии, ведь та была свидетельницей, а иногда и непосредственной участницей этой трагической истории... в тот год, в самом начале мая Юстиния проснулась, как всякая порядочная крестьянка, на рассвете и вышла на крыльцо. Воздух, казалось, был густым от пьянящего аромата цветущих вокруг избы деревьев знаменитой слуцкой бэры. К стволу груши, что росла почти возле самого крыльца, была привязана оседланная лошадь, которая временами тревожно всхрапывала и была такой знакомой... Юстиния обеспокоенно огляделась — и у нее буквально отнялись ноги: совсем рядом с избой на жерди журавля колодца неподвижно повисло женское тело. И хотя лицо девушки почти до пояса было закрыто распущенными волосами, густыми и длинными, не узнать ее было нельзя. Это была Полина фон Гуттен–Чапская... — Господи! — запричитала Юстиния, мгновенно узнавшая покойную. — Арсень, скорее беги сюда, несчастье! Ой, какое несчастье! Арсентий с помощью Юстинии бережно сняли тело девушки и положили его на скамейку у колодца. Затем молча — он уже понял, что какое–то несчастье случилось и с его братом Томашом, — запряг свою лошадь и выехал со двора, направляясь в Прилуки... Между тем в этот же час в своей комнатушке на втором этаже корчмы проснулся еврейский мальчишка Нохим, сын владельца прилукской корчмы Генделя Пучинского. Мальчик выглянул в окно и испугался — на противоположном берегу Птичи, которая протекает здесь под самыми окнами, под плакучей ивой неподвижно лежал человек. Нохим сразу же побежал к отцу. Корчмарь, который хорошо знал людей в окрестных деревнях, сразу же узнал мужчину — это был Томаш — и понял, что тот уже мертв... (Окончание в следующем номере.) Анатолий ДОЛМАТ. Дата публикации: 21.08.2009 http://www.sb.by/post/89872/
AlphaLeo: http://www.sb.by/post/89924/ Советская Белоруссия №157 (23301).Суббота, 22 августа 2009 года. Четыре плакучие ивы (Окончание. Начало в № 156.) К слову сказать, мне довелось познакомиться с самим сыном прилукского корчмаря Пучинского. Случилось это в начале 1970 года, когда я пришел на работу в БелНИИ плодоовощеводства. Нохим Генделевич — в обыденности все его звали Наумом Григорьевичем — работал в институте главным бухгалтером. В день первого же коммунистического субботника мы работали буквально рука об руку на строительстве новой теплицы. Разговорились... Наум Григорьевич подтвердил, что это именно он первым увидел мертвого Томаша на берегу Птичи. — То время я хорошо помню! — добавил Наум Григорьевич. — Ведь я не раз видел из своего окна, как мужики из Стукатичей косили на лугу сено. Хорошо, между прочим, косили! Да и твоего отца, Костика, я хорошо знаю — ведь мы, как–никак, ровесники... Повозки Генделя и Арсентия в тот день встретились на мостике у Козьего Болота — как раз на середине между Стукатичами и Прилуками... А вскоре стало известно, что накануне ближе к вечеру Томаш с Полиною появились в графском дворце и, повстречавшись с графом, бросились ему в ноги, испрашивая разрешения им вступить в брак, дать им родительское благословение. Граф Ежи, который обычно держался приветливо и рассудительно, очевидно, от неожиданности даже растерялся и онемел. Когда же Полина сообщила отцу, что в скором времени они с Томашом ожидают рождения ребенка, граф вышел из себя. Он приказал управляющему выпроводить Томаша вон из дворца, а дочь повелел отвести в часовню и запереть там одну, чтобы там она в молитвах просила простить ее грехопадение. До позднего вечера Томаш потерянно бродил вокруг парка, окружавшего дворец. Когда же на землю опустилась ночь, он, зная со слов Полины о существовании подземных ходов, через потайной выход пробрался в один из туннелей, надеясь по нему пройти в часовню и освободить любимую. Но до часовни Томаш не дошел... В подвале его пулями встретила засада, которую устроил графский управляющий. Впрочем, неизвестно, граф ли это распорядился стрелять или это была инициатива управляющего... Тяжело раненного Томаша приняли за мертвого, вытащили за пределы парка и сбросили в воду Птичи. Полина, когда увидела, как потащили тело Томаша, словно обезумела. Из часовни ей удалось убежать. Немного позже ее видели на конюшне. Там потрясенная девушка по–быстрому оседлала свою любимую лошадь, вскочила в седло и исчезла в ночной темноте... Кстати, в детстве я не раз имел возможность полазать по закопченным, обгоревшим стенам дворца Чапских. Считаю необходимым уточнить, что дворец был сожжен в 1944 году, через день после освобождения Минска, и сожжен не немцами, как до сих пор утверждается, а «партизанами»: кто–то из них очень хотел под занавес приписать себе еще одну «боевую» операцию и получить за это еще один орденок. Когда же эта афера, один к одному повторившаяся в уничтожении летнего дворца Радзивиллов в Маньковичах, не прошла, пожар стали настойчиво приписывать немцам... В годы войны дворец Чапских стал летней дачей фашистского гауляйтера Кубе — любил мерзавец полюбоваться белорусской природой... Ну а пока мой отец дожидался своей очереди на помол зерна на водяной мельнице, стоявшей метров за сто от дворца ниже по течению Птичи, у меня было много свободного времени. В итоге я знал, что в одном из углов дворца в своеобразной башенке существовала потайная винтовая лестница. Она имела секретные выходы на крышу дворца, в один из кабинетов второго этажа и в подвал. Из подвала подземный ход вел в часовню, выстроенную в парке в некотором удалении от дворца. Из часовни же начинался подземный ход, который вел, как считалось, до самой деревни Волчковичи. Старые люди утверждали, что эти подземные ходы соорудили еще монахи из монастыря, стоявшего на месте дворца несколько столетий назад. Когда семья Эмерика фон Гуттен–Чапского после разногласий графа с российским императором по вопросам охраны лесов Российской империи покинула Санкт–Петербург и переселилась на белорусские земли, графиня пожертвовала 50.000 рублей на строительство костела в деревне Волчковичи. Позднее возле костела был построен семейный склеп, где в стеклянном саркофаге покоилось тело усопшей после рождения сына и забальзамированной жены графа Ежи. Во время своих экскурсий возле руин дворца я несколько раз пробирался на искусственный кольцевидный остров, насыпанный прямо под окнами. Внутренний водоем острова служил купальней для графской семьи, особенно любили барахтаться там дети. Вода в купальне постоянно освежалась через трубы естественным течением Птичи, уровень которой в те годы поддерживала плотина водяной мельницы... Словом, объяснить, каким образом тело Томаша, выброшенное убийцами в реку, оказалось почти за километр от парка вверх по течению реки, очень трудно. Однако то, что лежал Томаш под плакучей ивой, посаженной им самим (это и была четвертая Томашова плакучая ива, известная мне), на границе сенокосного надела, выкупленного в свое время у графа Чапского, вызывает некоторые соображения. Среди графских дворовых слуг нашлись «доброжелатели», которые настойчиво пытались объяснить смерть Томаша самоубийством. Однако история человеческой цивилизации не знает такого «самоубийцы», который не раз и не два, а целых пять раз стрелял в себя — и все неудачно. Тем более приписывать такое Томашу — совершенная бессмыслица! Ведь достоверно известно, что во время одного из полковых смотров Томаш отличился в стрельбе и Николай II собственноручно прикрепил к его мундиру нагрудный знак «За отличную стрельбу»... Этот знак сохраняется у меня среди других семейных реликвий. Похоронен Томаш не за границей кладбища, как хоронили в те годы самоубийц, а на кладбище в Прилуках в ногах у своего отца Семена — между прочим, участника Крымской войны 1853 — 1856 годов, о чем свидетельствует сохранившаяся у меня медаль — на Георгиевской ленте! — с царскими вензелями и надписью: «На тя Господи уповахам, да не постыдимся во веки». Через много лет рядом с братом в марте 1945 года был похоронен и мой дед Арсентий... Сейчас на высоком холме над тремя могилами моих предков раскинула ветви огромная медноствольная сосна. Каждый год я стараюсь побывать у этих могил, а на Радоницу — обязательно. В это время деревья еще не покрыты молодой листвой и поэтому с высокого холма в просветах можно рассмотреть здание бывшего дворца графа Гуттен–Чапского... К большому сожалению, побывать на могиле Полины Чапской невозможно. Ее похоронили в семейной усыпальнице возле деревни Волчковичи рядом с саркофагом матери. Но в самом начале коллективизации какие–то голодранцы — явно не на трезвую голову! — решили искать драгоценный клад, якобы спрятанный под телом юной графини. Никакого клада, разумеется, не нашли, только все захоронения в усыпальнице и рядом с ней были разграблены, разбросаны и осквернены, а костел, стоявший здесь же, расстроенные неудачей «кладоискатели» сожгли... Довершили издевательство над покойными по приказу партийных чиновников солдаты–стройбатовцы, которые насыпали плотину водохранилища Птичь и проложили новую автостраду Брест — Минск — Москва. Было это около 1960 года — тогда солдаты не пожалели целый грузовик взрывчатки и взорвали, чтобы не мозолили глаза путешественникам, остатки костела, а все кладбище разровняли бульдозером. Чудом сохранился только большой крест из черного камня. Правда, надпись на нем уничтожили какие–то вандалы. В наши дни этот крест иногда можно рассмотреть с плотины, перегородившей Птичь... Тогда же была разрушена и часовня в парке возле дворца. Это было очень красивое — что видно даже в полуразрушенном состоянии — строение из красного кирпича. Высокая, в несколько граней шпилевидная кровля из красной черепицы возносилась над парком, поблескивая позолоченной стрелой флюгера, которая поворачивалась над шпилем под порывами ветра. Внешними очертаниями здание часовни чем–то перекликалось со зданием Красного костела в Минске... Хорошо еще, что не разрушили закопченные стены самого дворца — его отремонтировали только после 1960 года и приспособили первоначально под станцию по борьбе с колорадским жуком, которая после превратилась в Институт защиты растений. Несколько лет назад мне неожиданно удалось увидеть дворец Гуттен–Чапских в своем, если можно так сказать, первородном обличье. По случаю какого–то юбилея телевидение показывало один из первых белорусских художественных фильмов. Фильм был о гражданской войне, и многие эпизоды снимались в начале 30–х годов прошлого столетия именно во дворце Гуттен–Чапских и его окрестностях... Иногда тропинка истории делает непредсказуемые зигзаги на своем пути. Так, оканчивать среднюю школу мне довелось в Прилуках, а школа в те годы еще размещалась в здании бывшей корчмы Генделя Пучинского. Девятый класс «обитал» именно в комнате Нохима. Мое место оказалось за первой партой перед учительским столом у окна — а прямо за окном уже набирала осеннюю желтизну плакучая ива, под которой и нашли тело Томаша... Первым уроком была тригонометрия, но я, конечно, засмотрелся на памятную иву, потерял бдительность и был наказан. Прямо над моим ухом прогремел голос учителя Василия Павловича Кравцова: — О чем я только что говорил?! Ошарашенный, я вскочил с места и застыл... — Садись! «Двойка»! — такое наказание придумал Василий Павлович для нерадивых учеников. «Двойку» в классный журнал он, конечно же, не ставил — ни один журнал не вместил бы тех «двоек», которыми справедливо награждал он нас в течение четверти. — Садись и напиши в тетради целую страницу буквы альфа! И когда он только успел заметить, что у меня альфа никак не походит на греческую альфу, а скорее похожа на обычное русское а?.. Много было в моей жизни учителей, но Василия Павловича Кравцова я по сей день вспоминаю как одного из лучших — это был действительно Учитель. Лет через 15 после окончания школы — я тогда работал уже старшим агрономом района на Полесье — выпала мне командировка в Минск. Естественно, заглянул я попутно на огонек к родителям, в отчий дом. Заодно узнал, что в школе будет традиционный вечер встречи выпускников... После торжественной части вечера две мои одноклассницы (девушки работали в этом здании научными сотрудниками Института защиты растений) в одной из комнат графского дворца накрыли хороший стол. К тому столу пригласили мы и своих школьных учителей — математика Василия Павловича Кравцова и историка Евгения Викентьевича Яцука... Среди прочих разговоров я припомнил Василию Павловичу и тот давний случай на уроке тригонометрии. Только сейчас я объяснил ему причину тогдашней моей невнимательности и поблагодарил за ту истинно отцовскую заботу о нас, порой довольно безалаберных ротозеях. Учитель только смущенно улыбнулся... А пару месяцев назад на дорожке в старом парке перед двухэтажным дворцом Гуттен–Чапских я встретил свою бывшую одноклассницу. До самого выхода на пенсию она работала во дворце сотрудницей Института защиты растений, а сейчас со своей внучкой гуляла в парке. Встретились мы как раз на том месте, где стояла красная часовня. Постояли, поговорили о детях, с грустью отметили, что не только наши учителя перешли в мир иной, а уже и шесть наших одноклассников ушли из жизни... И Неонила (или, как мы ее звали в классе, Леня) впервые за все годы призналась мне, что полвека назад была очень неравнодушна к моему соседу по парте... Потом припомнили, как где–то в 1960 году один из местных «активных» хлопцев — хорошо еще, что он был не из нашего класса — за две бутылки водки, «проставленные» председателем сельсовета, выломал со шпиля красной часовни позолоченную стрелу флюгера и сбросил на землю кресты с куполов церкви Святых Петра и Павла в Сенице. С той самой церкви, в которой крестили и меня, и одноклассницу Леню... Тишина, напоенная ароматами свежего сена, пронзенная расплывающимся в сумерках и каким–то раскачивающимся перезвоном кузнечиков, наконец расплылась в окружающем мире. Лишь изредка бултыхнется под берегом ондатра, а в тростниках посвистывает болотная курочка–погоныш, словно кто–то взмахивает и разрубает воздух сплеча подсушенным прутом... В тишине закрякала дикая утка–кряква. Заурчали, пронзительно заквакали на всю окрестность луговые лягушки, словно завели старый патефон с заезженной пластинкой... Довольно часто приходится слышать рассуждения то про биополе, то про ауру, то про какую–то неизвестную энергетику, которые сопровождают человека по жизни. Вот только как понять, как объяснить то, что наблюдали мои дедушка Арсентий и бабушка Юстиния в те давние дни после трагической гибели Полины и Томаша? А случилось то, что цветущая слуцкая груша бэра, к которой в трагическую ночь была привязана лошадь Полины, уже с самого утра начала терять лепестки. И к вечеру уже стояла почерневшая, словно обугленная адским пламенем, — в то самое время, как все остальные бэры вокруг избы продолжали цвести, как им и положено... Груша та так и не зазеленела, а через какое–то время все поняли, что дерево усохло. Почти с того самого трагического дня бабушка Юстиния стала замечать, что ведро колодца, на журавле которого окончилась жизнь Полины, с каждым днем зачерпывает все меньше и меньше воды. Недели через три вода исчезла окончательно... Дед привозил из дальней деревни мастера колодезных дел, пытались колодец углубить, почистить — все напрасно, вода исчезла навсегда, хотя в соседнем колодце — шагов за пятнадцать — с водой ничего не случилось... В те же дни неожиданно начала усыхать и вскоре погибла плакучая ива, которая росла на самом берегу Птичи и полоскала свои длинные плетистые ветви–косы в речной воде... Сейчас только моя память бережно хранит эти печально–трагические страницы семейной истории. Но ведь истинная история целой страны состоит именно из таких обобщенных в одно целое сюжетов отдельно взятых семей. И напрасны усилия некоторых современных политологов–социологов, щедро прикормленных за счет налогоплательщиков, этих новоявленных «историков», которые остервенело «бьют землю копытами», перелицовывают историю, подгоняя ее то под одну, то под другую «самоизбранную» личность... Анатолий ДОЛМАТ. Фото: Александр КУЛЕВСКИЙ Дата публикации: 22.08.2009 http://www.sb.by/post/89924/
AlphaLeo: http://www.voyage.by/index.php?categoryid=421 наверно очень старинная статья... Станьково В десяти километрах на юго-восток от Держинска, рядом с автомобильной трассой Минск - Брест, расположена деревня Станьково. Несмотря на свои относительно небольшие размеры (чуть больше 200 домов) этот почти позабытый ныне населённый пункт в перспективе мог бы стать довольно интересным и активно посещаемым туристическим объектом. Удачное месторасположение, к примеру, позволяет без каких-либо проблем даже сейчас смело включать его в традиционные экскурсионные программы типа Несвиж - Мир или Жировичи - Слоним. Чем же таким отлична эта деревушка от десятков других, находящихся по соседству? В первую очередь - своей многовековой историей и рядом известных личностей, судьбы которых были тесно связаны с ней. Само Станьково известно с XV века, но долгое время - это самое заурядное поселение, каких было много в магнатских латифундиях Радзивиллов. Только в 1772 году история деревни делает резкий поворот - новыми её хозяевами становятся графы Чапские. Этот малоизвестный в Речи Посполитой шляхетский род смог возвыситься лишь в XIX веке, к концу которого владел почти 35 тысячами гектаров земли, несколькими городскими и сельскими резиденциями, а также пивоваренным заводом «Богемия» в Минске (сейчас это знаменитая «Оливария»). При этом главным родовым майоратом (имение передаваемое от отца к старшему сыну без права продажи) Чапских оставалось Станьково. Первым представителем рода, который сумел сделать значительную карьеру в Российской империи, был граф Эмерик Гутен-Чапский (1828 - 1897). Его отец Кароль Чапский занимал должности маршалка шляхты Минского уезда и почётного смотрителя учебных заведений Слуцкого уезда. Мать принадлежала к древнему белорусскому роду Обуховичей. Выпускник Виленской мужской гимназии и Московского университета Э.Чапский проявил себя мужественным и талантливым офицером в Крымскую войну 1853 - 1856 годов, что позволило ему начать успешную чиновническую службу в Петербурге. В возрасте 35 лет он становится одним из самых молодых вице-губернаторов Новгорода, а всего через два года графа переводят на аналогичную должность в Петербургскую губернию. А в 1875 году 47-летний Э.Чапский занимает уже место директора Лесного департамента Министерства государственных имуществ. Казалось бы не за горами и министерский портфель, но в 1879 году граф был вынужден подать в отставку и вернуться в Беларусь. Официальная причина краха карьеры - «назревавший конфликт с императором Александром II», вызванный самыми обычными подковёрными интригами в столичных кругах. Многим в Петербурге не нравилось то, что граф выступал против массовых вырубок лесов и продажи древесины за границу по очень низким ценам. Естественно, что возвращение избалованного столичными архитектурными и художественными изысками опального Чапского в родовое поместье привело к огромным изменениям в жизни этой тихой провинциальной деревушки. С первых же дней своей жизни в Станьково граф начинает серьёзную перестройку всей резиденции, приспосабливая её к своим потребностям. К этому времени тут уже имелся небольшой одноэтажный П-образный усадебный дом начала XIX века, несколько хозяйственных построек и парк пейзажного типа. По приказу Э.Чапского главный корпус значительно меняет свой облик и становится больше похожим на небольшой готический замок. С этой целью к торцевому фасаду пристроили двухэтажную восьмигранную башню с атиком в виде крепостных зубцов. На её втором этаже было четыре кованных балкона для панорамного обзора живописных окрестностей. С противоположной от башни стороны дома находился огромный многовековой дуб, который скрадывал очущение ассиметрии в планировке здания. Ещё одним украшением усадьбы являлись два оригинальных входных портика на главном фасаде здания. В отличие от неоготической башни они решены в псевдорусском стиле - небольшие боковые гранёные башенки-пилоны с зубцами и килеобразный фронтон между ними. Такие же килеобразные порталы выделяли и оконные проёмы. Внутренняя планировка имела традиционный характер - в центре размещался большой парадный зал, освещённый окнами как главного так и тыльного фасадов. По бокам от него находились небольшие уютные жилые помещения. Перед зданием располагался декоративный круглый фонтан. Рядом с ним симметрично были посажены два вяза с экзотической плакучей кроной (один сохранился поныне). Относительно небольшие размеры усадебного дома привели к необходимости строительства в 1880-е годы дополнительных флигелей, которые были связаны с ним подземными переходами. В одном из них располагалась кухня. Второй же получил название «Скарбчик» и внешним видом очень напоминал сказочный миниатюрный замок. Квадратный в плане, общей площадью 130 квадратных метров, он имел два этажа, а также четыре цилиндрические угловые башни с аркатурными поясками, крепостными зубцами и небольшими шатёрообразными надстройками наверху. Несмотря на небольшие размеры павильён имеет разнообразный декор. Даже оконные проёмы тут трёх видов - прямоугольные на первом этаже, стрельчатые на втором, похожие на узкие бойницы в башнях. Над входом размещён небольшой кованный ажурный балкончик. В «Скарбчике» находилась великолепная библиотека и многочисленные коллекции графа. Необходимо отметить, что заядлым коллекционером он стал ещё в бытность своей работы в Новгороде и Петербурге. А с 1879 года все его собрания оказались, естественно, в Станьково. Это был настоящий музей, который имел несколько тематических коллекций. К примеру, тут находились интересные археологические находки из золота, бронзы, железа и камня с курганных могильников, расположенных вокруг Станьково. Очень богатой была нумизматическая коллекция, насчитывающая 11 тысяч монет и памятных медалей X - XVIII веков. Впечатляли хранившиеся тут предметы культового обихода (потиры, распятия, иконы), ювелирные украшения, собрания древнего оружия, рыцарских доспехов, музыкальных инструментов, часов, мебели, гобеленов, картин, гравюр, средневековых карт (772 штуки), предметов из старинного фарфора, керамики и стекла, знаменитых «слуцких поясов», минералов. В библиотеке было около 20 тысяч книг, в том числе рукописи известных белорусских писателей, поэтов, композиторов, первые печатные книги Европы и Беларуси, многое другое. Без сомнения, на конец XIX века музей в Станьково был одним из крупнейших частных собраний в Российской империи и, возможно, даже превосходил наполовину уже разворованные к тому времени коллекции Радзивиллов в Несвиже. При этом Э.Чапский был не только хранителем всех этих ценностей. Анализируя свои коллекции, он подготовил и издал ряд монографий по нумизматике, среди которых выделяются пятитомный «Каталог коллекций польских медалей и монет», а также «Удельные, великокняжеские и царские деньги Древней Руси». Как уже говорилось выше, усадебный дом окружал небольшой пейзажный парк площадью до 15 гектаров. Он насчитывал около 500 видов деревьев как местных пород, так и привозных из Западной Европы и Америки. Тут располагались также оранжереи, теплицы и тенистые аллеи для прогулок графа и его гостей. Парк отделял усадьбу от деревенской застройки и с южной части полого спускался к небольшой речушке, в пойме которой искусственно был создан большой водоём с двумя насыпными островами. На возвышенности Западного острова была воздвигнута беседка в виде шатёрообразного купола с высоким шпилем, опирающегося на восемь круглых колонн. В центре Восточного острова находилася скульптурная композиция на постаменте. С трёх сторон парк окружала каменная стена, возведённая за 1880-е годы. С восточной стороны тут имелся парадный въезд, оформленный в виде неоготических «крепостных» ворот. К воротам примыкает небольшая сторожка под двухскатной крышей с плоскими арочными нишами на фасадах. На противоположной стороне реки размещалась Николаевская церковь, построенная в 1858 году в псевдорусском стиле на пожертования Э.Чапского и сборы прихожан. Это был крестово-купольный храм с высокой звоницей над притвором и большой полукруглой апсидой. Внутренний интерьер отличался резным дубовым иконостасом, позолочеными рамами десяти икон, капителями колонн и пилястров. В родовом уютном Станьково Э.Чапский прожил целых 15 лет. Но в 1894 году заскучавший старый граф неожиданно решает переехать в Краков, где он рассчитывал получить должное медицинское обслуживание в последние годы своей жизни. Он покупает для себя целый дворец и перевозит в Краков в шести железнодорожных вагонах большую часть своей бесценной коллекции. Но в Польше граф прожил недолго - в декабре 1896 года его не стало. Согласно завещанию, краковская резиденция Чапского вместе со всеми его собраниями была подарена городу и преобразована в Художественный музей (сейчас это отдел имени Э.Чапского Национального музея Польши). Родовое поместье Станьково и часть коллекций, оставшихся тут, перешли к сыну графа Каролю Чапскаму. При нём внешний вид усадьбы не потерпел почти никаких изменений. Лишь в 1900 году он приказал построить дополнительный двухэтажный Г-образный дом в стиле неоготики для гостей и специалистов местного спиртового завода. Фасады здания были декорированы пилястрами, сандриками. Окна имелистрельчатые завершения. Сам К.Чапский, кстати, был также очень интересной и значительной личностью. Родившийся в 1860 году, он окончил Петербургский университет и получил степень кандидата экономических наук. С 1882 года Кароль был администратором имения Станьково, занимаясь всеми хозяйственными вопросами. В 1890 году его избирают городским головой Минска, где он начинает очень активную деятельность по улучшению жизни города. Именно при нём в Минске появляется электричество, подземная канализация, открываются женская государственная гимназия, коммерческое училище, городской госпиталь, были проложены первые линии конки, построено новое здание театра (сейчас это театр имени Янки Купалы). Лишь в 1901 году он уходит в отставку, на которую повлияли обвинения в финансовых махинациях и тяжёлая болезнь графа. В 1904 году, проходя курс лечения от туберкулёза во Франкфурте-на-Майне, он умирает (похоронен в Станьково). По завещанию К. Чапского его минский дворец, который находился на месте теперешней резиденции президента, был подарен городу - тут разместилось губернское Общественное собрание и Минское общество любителей изящных искусств. Во время Первой мировой войны в Станьково размещался штаб 4-й армии Западного фронта. В связи с этим в 1916 году несмотря на то, что линия фронта к этому времени стабилизировалась возле Баранович, принимается решение о «временной эвакуации» оставшихся коллекций в Москву. Дальнейшая их судьба не известна - возможно они были разворованы в это неспокойное время а может как и большинство других белорусских частных собраний пополнили собой экспозиции различных российских музеев. Тем более, что в общем-то специальных поисков и не предпринималось. В самом Станьковском поместье с 1920-х годов разместилась сначала школа, а потом и детский дом. О довоенном состоянии имения можно судить по редким кадрам снимавшегося тут в 1930-е годы художественного фильма «Дубровский». Первой жертвой новых порядков стала Николаевская церковь, которая была взорвана ещё до войны (руины сохранились и поныне). Во время Великой Отечественной войны был уничтожен и усадебный дом, на месте которого позже была построена школа-интернат. Все же остальные постройки поместья сохранились и сейчас используются разными организациями для своих нужд. Уцелел и «Скарбчик». Сейчас тут размещена экспозиция в память ещё одного известного уроженца Станьково - Марата Казея. 400 экспонатов подробно знакомят посетителей с его недолгой жизнью и семьей героя. Если же говорить о возможных песрпективах Станьково как туристического объекта, то они достаточно оптимистические. Большая часть имения сохранилась. В песрпективе было бы не плохо восстановить и усадебный дом. Музей М. Казея мог бы перехать в уцелевший до наших дней дом, где он когда-то родился. Само же возрождение резиденции графов Чапских, безусловно, не возможно без помощи Кракова и прямых наследников славного рода, которые сейчас живут в Риме и Париже и сохраняют бесценные фамильные реликвии. Реальные результаты могли бы дать и поиски предметов, «эвакуированных» в Москву. Что же касается финансирования, то по крайне мере частично этим могла бы заняться и благодарная своему основателю «Оливария». Андрей САМУСИК http://www.voyage.by/index.php?categoryid=421
AlphaLeo: http://meridian28.com/report/r-r-d.html Ротный район обороны «Д» Минского укрепрайона Ротный район обороны «Д» находится чуть южнее Дзержинска возле поселка Станьково. Сам по себе район совсем небольшой — всего 8 ДОТов, которые компактно расположены вдоль реки Усса, однако, при всех его удобствах осмотр затянулся на насколько дней. День первый. Выдвинуться к ДОТам решили пораньше, чтобы успеть осмотреть как можно больше. Чисто теоретически, ротный район меньше батальонного, однако на деле это оказалось совсем не так. По протяженности РРО «Д» не уступает многим батальонным районам. Ключевое различие лишь в количестве точек, посаженных на местности. У нас имелась точная информация только о двух ДОТах близ деревни Ляховичи — они были взорваны, об остальных мы не знали ничего. Приехав в поселок Станьково полем отправляемся к реке — в район, где возможно должен быть ДОТ. Покрутившишь по полям и совершенно отчаявшись, вдалеке мы заметили что-то отдалённо напоминающее напольную стену пулеметного ДОТа. Разглядеть было сложно, поскольку до неё было около пятисот метров. Делать нечего — нужно идти и проверять догадки. А вот тут стоит сказать о самой главной особенности этой поездки — у нас отсутствовали точные карты местности — довольствовались лишь черно-белой копией генштабовской километровки 1979 года. Беда, на самом деле небольшая, если ничего не знать про местность, где расположен РРО «Д». Как я уже писал, ДОТы посажены вдоль реки Усса, берега которой мало того, что очень сильно заболочены так еще и изобилуют большим количеством мелиорационных каналов, которые перегораживают дорогу в самый неподходящий момент. Очень неудобно передвигаться не имея информации о том, куда именно ты идешь. Тем временем, перейдя вброд канал, мы оказываемся возле ДОТа — зрение нас не подвело. ДОТ № 8 был взорван немцами во время войны. Мощности заложенного заряда хватило чтобы завязать узлом стальные балки переборок. Однако, в целом ДОТ выстоял. Крыша была на месте, стены тоже, разве что отсутствовала правая амбразура, вместо которой теперь образовался вход. Не задерживаясь долго, отправляемся дальше к деревне Каменка, за которой, по нашим сведениям, должен быть ДОТ. Поиски оказались совершенно недолгими. Трехамбразурный ДОТ № 3 оказался на холме в поле ровно там, где мы его и ждали. Очень обрадовал факт того, что ДОТ цел, за исключением повреждений боковой стены над одной из амбразур — может быть след боя, обнаживший ДОТ прямо до арматуры. В летнее время поиски дотов существенно осложнены, поскольку огневые точки зарастают разного рода нехорошими растениями вроде крапивы и колючек, пролазить через которые нет никакого удовольствия. Внутри взрывной волной повреждены стены перекрытий — видимо в ДОТе было сопротивление. До следующего ДОТа, по прямой, было совсем немного — около двух километров, но пройти их оказалось не так-то просто. Обойдя канал с «неправильной» стороны мы оказались в первом за сегодня «мешке» из каналов — дорогу в трех направлениях перегородила вода. Выход нашелся легко — пройдя вдоль одного из каналов, находим группу деревьев, нагнув которые удалось перейти препятствие. Но через несколько минут выяснилось, что мы усугубляли нашу ситуацию, переправившись фактически на остров, который отрезан со всех сторон рекой и каналами. Пришлось сооружать еще одну переправу из бревен и веток, которые удалось найти. Перейдя этот канал, решаем пойти по кратчайшему пути — напрямую к ДОТу. И вот на опушке леса мы замечаем нужную огневую точку, но дорогу нам перерезает сразу несколько широких каналов, которые невозможно было пересечь. Пришлось обходить их и идти к ДОТу по дороге. На подходе, мы вспоминаем, что именно этот дот включен в экспозицию строящегося комплекса «Старая Граница» — аналог ИКК «Линия Сталина». На въезде шлагбаум, где злой прораб не разрешает нам пройти и разворачивает обратно. Спорить не стали, поскольку силы и так уже были на исходе. Поэтому все что нам осталось это приехать сюда еще раз. День второй. Ровно через 10 дней мы начали ровно с того места, где закончили в прошлый раз — въезд в комплекс «Старая Граница». В этот раз к процессу поиска отнеслись более ответственно, вооружившись хорошими картами и GPS-навигатором. Сейчас нас вообще никто не остановил и мы транзитом прошли мимо комплекса к другой точке — ОППК № 011. Найти его не составило труда. Артиллерийская точка стоит рядом с дорогой посреди колхозного поля — невозможно не заметить. При осмотре оказалось, что ОППК относится к постройке 1938-1939 гг. Довооружен не был. Качество бетона очень плохое по сравнению с пулеметными точками. Казематы завалены мусором, что объясняется невыгодным соседством точек с дачами. Нижние ярусы полукапонира затоплены грунтовыми водами. Далее отправились к пулеметному ДОТу, который стоит ближе к реке, за полем около ОППК. Рядом с точкой смонтированы деревянные конструкции наподобие забора или опоры. Есть предположение, что это — система маскировки ДОТа под хозпостройку, которая сохранилась еще с 40-х гг. ДОТ разглядеть очень трудно. Он весь утопает в крапиве и колючках. Точка очень порадовала — чистая, с сохранившейся решеткой на продухе, со всеми дверями и остатками станков. Затем направляемся к ДОТу № 1, который находится на комплексе «Старая Граница». В этот раз мы беспрепятственно осмотрели экспозицию музея Великой Отечественной войны, которая была сюда перевезена с заднего дворика музея, осмотрели систему окопов и укреплений, после чего направились к ДОТу, который был закрыт. Но мы все-таки нашли способ проникнуть внутрь. Сейчас эту точку активно реставрируют — были побелены стены, покрашены станки и проведена электропроводка. Посмотрим, что из всего этого выйдет. Автор: Тарналицкий Максим http://meridian28.com/report/r-r-d.html
AlphaLeo: Новость с сайта БелаПАН: http://belapan.com/archive/2009/03/19/media_chapski_stankovo/ 19.03.2009 13:43 Фото После реставрации в скарбнице усадьбы Эмерика фон Гуттен-Чапского в Станькове планируется создать экспозицию копий реликвий из его коллекции 18 марта участники международной конференции, посвященной 180-летию со дня рождения графа Эмерика фон Гуттен-Чапского, которая проходила в Минске, совершили экскурсию по памятным местам рода Гуттен-Чапских в Минской области. Среди участников поездки были специально приехавшие в Беларусь из США наследники рода Чапских — Александра Ванькович и Орандо Эдуардо Годлевский. Они побывали в Прилуках, где сохранился созданный Э. фон Гуттен-Чапским дворцово-парковый ансамбль, на могиле супруги графа Юзефы Каролины Чапской в Волчковичах. Заключительным объектом поездки стала деревня Станьково, где находятся остатки построек главной усадьбы фон Гуттен-Чапского. Наиболее интересным из сохранившихся строений является здание скарбницы, построенной для хранения коллекции графа. Сейчас проводится реставрация усадьбы в миниатюре. Возможно, в будущем здесь можно будет познакомиться с копиями раритетов из богатейшей коллекции Гуттен-Чапского, хранящейся в Кракове (Польша). На снимках: 1 — здание скарбницы; 2—5 — внутри скарбницы, на снимке 2 (слева направо) — научный руководитель и автор проекта реставрации дворцово-паркового ансамбля "Станьково" Олег Маслиев, О.Годлевский и А.Ванькович; 6—8 — в историко-краеведческом музее Станьковской средней школы; 9—10 — макет-реставрация Свято-Николаевской церкви, построенной в Станькове Э. фон Гуттен-Чапским, и ход строительно-реставрационных работ. Фото Василия Семашко, БелаПАН. http://belapan.com/archive/2009/03/19/media_chapski_stankovo/
AlphaLeo: http://belapan.com/archive/2009/03/19/media_chapski_v/ 19.03.2009 11:15 Видео Американские потомки рода Гуттен-Чапских совершили экскурсию по местам предков 18 марта участники международной конференции, посвященной 180-летию со дня рождения графа Эмерика фон Гуттен-Чапского, которая проходила в Минске 16—18 марта, совершили экскурсию по памятным местам рода Гуттен-Чапских в Минской области. Как сообщил БелаПАН архитектор, научный руководитель и автор проекта реставрации дворцово-паркового ансамбля "Станьково" Олег Маслиев, в Беларусь из США специально приехали наследники рода Чапских Александра Ванькович и Орандо Эдуардо Годлевский. "Удивительно то, как они рассказывают о своих бабушках и дедушках. Они их помнят и с удовольствием рассматривают дворцово-парковые ансамбли, то, что когда-то принадлежало их родне", — отметил О.Маслиев. Потомки Чапских побывали в Прилуках, где сохранились строения усадьбы графа, включая комплекс хозяйственных построек. На одной из построек, явно возведенных из пустотелого кирпича всего несколько лет назад, с пластиковыми окнами и дверьми, висит табличка, извещающая, что это "памятник архитектуры 2-й половины XIX века". Затем наследники посетили кладбище в Волчковичах, где на высоком берегу над озером стоит простой памятник из черного мрамора с крестом — это могила графини, жены Эмерика Юзефы Каролины Чапской, умершей во время родов. Следующим местом путешествия стала деревня Станьково, где на территории интерната находятся остатки построек главной усадьбы Эмерика фон Гуттен-Чапского. Пожалуй, наиболее интересным из сохранившихся строений здесь является здание "скарбницы" — кладовой, построенной для хранения коллекции графа. В настоящее время проходит реставрация этого дворца в миниатюре. Возможно, в будущем здесь можно будет видеть копии из коллекции Гуттен-Чапского, так как оригиналы хранятся в Кракове. БелаПАН. http://belapan.com/archive/2009/03/19/media_chapski_v/
AlphaLeo: Белорусская шляхта посетила родовые гнезда http://naviny.by/rubrics/society/2009/03/18/ic_articles_116_161738/ 18 марта наследники известного графского рода Чапских Александра Ванькович и Эдуардо Годлевский посетили графскую усадьбу и прошлись по памятным местам. В этом году отмечается 180-летие со дня рождения графа Эмерика фон Гуттен-Чапского (Эмерик-Захарий-Николай-Северин фон Гуттен-Чапский) — известного государственного деятеля, коллекционера, нумизмата, библиофила, основателья Музея имени Эмерика фон Гуттен-Чапского в Станьково и Кракове. Наследники Чапского побывали в Прилуках, где сохранились строения усадьбы графа, включая комплекс хозяйственных построек. Причем, на одной из построек, явно возведенных из пустотелого кирпича всего несколько лет назад, с пластиковыми окнами и дверями, красуется табличка, извещающая, что это «памятник архитектуры 2-й половины 19 века». Также наследники посетили кладбище в Волчковичах, где на высоком берегу над озером стоит простой памятник из черного мрамора с крестом — это могила графини жена Эмерика — Юзефы Каролины Чапской, умершей во время родов последнего ребенка. Следующим местом путешествия стала деревня Станьково, на территории интерната находятся остатки построек главной усадьбы Эмерика фон Гуттен-Чапского. Пожалуй наиболее интересным из сохранившихся строений здесь является здание «скарбницы» — кладовой, построенной под хранение коллекции графа. В настоящее время неспешными темпами проходит реставрация этого дворца в миниатюре. Возможно, в будущем здесь можно будет видеть копии из коллекции Эмерика фон Гуттен-Чапского, так как, к сожалению, оригиналы хранятся в Кракове. Василий СЕМАШКО, фото автора http://naviny.by/rubrics/society/2009/03/18/ic_articles_116_161738/
AlphaLeo: http://www.vabank.by/index.php?&id=6651&vsid=3746620eebc4c686d2567571d54d81ba 02.10.2009 СТАНЬКОВО. ОСТАТКИ РОСКОШИ Деревня Станьково находится всего в восьми километрах от Дзержинска, если свернуть с Брест-Московской трассы на дорогу Р-65. Чем знаменито это селение? Здесь вдоль северного берега небольшой речки Рапусы располагалось поместье старинного рода графов Гуттен-Чапских. Главный усадебный дом, построенный в 1880 году в романтическом стиле, не сохранился - во время Великой Отечественной войны в этом здании расположились оккупанты, и белорусские партизаны его взорвали. Однако другие усадебные постройки можно увидеть и сейчас: кухонный флигель, жилой дом, несколько хозяйственных строений, остатки ограды и въездных ворот, с примыкающим к ним домом-караульней. Но, пожалуй, самое главное - вы сможете увидеть чудесный миниатюрный замок, как будто перенесенный сюда из горной Шотландии. Квадратный двухэтажный павильон с круглыми угловыми башенками когда-то соединялся с усадебным домом подземным переходом и предназначался для размещения музейного собрания владельца усадьбы - Эмерика Чапского. На каждом этаже "Скарбницы" было по просторному залу. Нумизматическая коллекция музея насчитывала более 10 тысяч памятных медалей и монет Великого княжества Литовского, Польши, России и других стран. Художественное собрание включало гравюры XVI века и живописные полотна известных мастеров. Только портретов Тадеуша Костюшки здесь было более 70, на 16-ти полотнах был изображен Богдан Хмельницкий, на 10-ти - Адам Мицкевич. Библиотека "Скарбницы" состояла примерно из 20 тысяч томов, причем среди них было много уникальных первопечатных изданий, книг с автографами авторов и рукописей. В музее хранились старинные иконы, оружие, фарфоровая посуда, предметы декоративно-прикладного искусства, уникальное собрание масонских знаков. Геологические и минералогические сборы "Скарбницы" в свое время считались ценнейшими в Европе. В конце XIX века Эмерик Чапский переехал в Краков, захватив с собой больше 130-ти ящиков с экспонатами своей коллекции. В Кракове он начал строить здание музея для своего собрания. Но граф не дождался завершения работ, так как умер в 1896 году, а закончила строительство его жена Эльжбета. Открытие музея состоялось в 1901 году, а уже через два года Эльжбета Чапская подарила коллекцию Кракову, положив начало Национальному музею города. Позже это собрание ценностей дополняли и другие члены семьи. Например, Эмерик Чапский-младший передал музею великолепную коллекцию карт, известный польский художник и писатель Юзеф Чапский - художественные полотна. До недавнего времени "Скарбница" находилась в весьма плачевном состоянии - частично выбитые окна, обвалившаяся штукатурка, позеленевшие от сырости стены. И вот наконец-то здание стали ремонтировать, так что, отправившись в ближайшем будущем в Станьково, вы, скорее всего, сможете полюбоваться уже полностью реконструированным павильоном. ПервоосноВа За строительство Свято-Никольской церкви в Станьково граф Эмерик-Николай фон Гуттен-Чапский был удостоен высочайшей благодарности императора Александра II. Но в 1961 году уникальный по красоте храм был разрушен. В 2002 году при чтении акафиста Святителю Николаю в разрушенном храме чудным образом преобразилась икона святого – она стала ярко-красной, а над приделом храма, где служился акафист, аисты свили гнездо… Вскоре начались работы по восстановлению храма. Кстати, эта церковь стала началом духовного пути Святой блаженной Валентины Минской, женщины с нелегкой судьбой. От пережитых несчастий (расстрел мужа и близких друзей семьи, священников, смерть родителей, конфискация родного дома) она заболела и более 30 лет пролежала в немощи, но не упала духом – матушка Валентина непрестанно молилась, утешала людей, исцеляла их. В 2006 году она была канонизирована как местночтимая святая. Сегодня ее могила в деревне Крысово – место паломничества православных верующих. Надежда ГРОДА http://www.vabank.by/index.php?&id=6651&vsid=3746620eebc4c686d2567571d54d81ba
AlphaLeo: http://www.homoliber.org/ru/uh/uh010208.html Анатоль Валахановiч (Мiнск) Халакост у Дзяржынскiм раёне (начало) На досвiтку 22 чэрвеня 1941 г. фашысцкая Германiя вераломна пачала вайну супраць СССР. Беларусь стала арэнай жорсткiх баёў. Тут наступала найбольш буйная групоўка варожых армiй “Цэнтр” у складзе амаль 40 палявых i танкавых дывiзiй. Яе падтрымлiваў 2-гi паветраны флот (1600 самалётаў). Сiлы былi няроўныя, вораг iмклiва рухаўся на ўсход у бок Масквы. Ужо 25 чэрвеня разгарнулiся абарончыя баi за Мiнск у Мiнскiм умацаваным раёне (УР), якi праходзiў i па тэрыторыi Дзяржынскага раёна. 28 чэрвеня ў другой палове дня нямецка-фашысцкiя войскi, выкарыстаўшы перавагу ва ўзброенных сiлах, з захаду i паўднёвага захаду ўварвалiся ў горад Дзяржынск. У гэты дзень быў заняты i горад Мiнск. У першыя днi вайны нямецка-фашысцкiя захопнiкi сталi наводзiць у iм свiй новы “парадак”. Мною зафiксавана пяць месцаў знiшчэння жыхароў яўрэйскай нацыянальнасцi на тэрыторыi горада Дзяржынска i Дзяржынскага раёна. КЛЫПАЎШЧЫНА, вёска Дзяржынскага сельсавета. Клыпаўшчына, вёска i чыгуначны прыпынак на лiнii Стоўбцы-Мiнск. За 4 кiламетры ад Дзяржынска i 41 кiламетр ад Мiнска. У пачатку ХХ ст. ў Койданаўскай воласцi Мiнскага павета, 18 двароў, 112 жыхароў. У пачатку лiпеня 1941 г. немцы затрымалi ў горадзе Дзяржынску 16 маладых здаровых хлопцаў-яўрэяў, адвезлi iх у малады бярозавы гай у самым пачатку вёскi Клыпаўшчына, у 4 кiламетрах ад Дзяржынска, направа, калi ехаць электрычкай на Стоўбцы ў 150 метрах ад чыгуначнага палатна (на 793 кiламетры), i там iх расстралялi. Гэта быў першы, засведчаны мясцовымi жыхарамi, расстрэл грамадзян яўрэйскай нацыянальнасцi ў раёне. РЫЖАЎКА, урочышча, у мiнулым вёска Станькаўскага сельсавета. Рыжаўка, былая вёска i ўрочышча ў Дзяржынскiм сельсавеце. Вядома з ХVIII ст. як вёска Ржаўка, Рыжаўка, належала Радзiвiлам, Гутэн-Чапскiм i iншым. У 1909 г. 1 двор, 17 жыхароў. У дакументальных крынiцах як вёска зафiксавана яшчэ ў пачатку 1930-х гг. У Вялiкую Айчынную вайну нямецка-фашысцкiя акупанты на працягу 1941 – 1943 гг. чыгуначнымi эшалонамi сюды прывозiлi грамадзян яўрэйскай нацыянальнасцi з акупiраваных краiн Заходняй Еўропы. Тут быў узведзены вялiкi макет чыгуначнага вакзала мiфiчнага горада Рыжаўка. Людзей выгружалi з вагонаў, адбiралi ў iх усё каштоўнае, распраналi, гналi да ям i расстрэльвалi. На магiлах ахвяр фашызму пастаўлены помнiк. Восенню 1941 г. ў Мiнск i Дзяржынск (немцы не прызнавалi назву горада Дзяржынск i ў сваiх дакументах указвалi – чыгуначная станцыя Койданава i г. Койданава) пачалi прыбываць чыгуначнымi эшалонамi дэпарцiраваныя з тэрыторыi III рэйха нямецкiя яўрэi. Гэта былi непрацаздольныя старыя, жанчыны, дзецi з Гамбурга (адсюль i асноўная назва яўрэяў, прывезеных з Заходняй Еўропы, якая сустракаецца ў дакументах i гутарках з жыхарамi Дзяржынскага раёна, – «гамбургскiя»), Берлiна, Брэмена, Вены, Дюссельдорфа, Кёльна, Франкфурта-на-Одэры, iншых гарадоў з сямi краiн Заходняй Еўропы, якiя былi акупiраваны гiтлераўскай Германiяй. Яўрэi прыбывалi эшалонамi ў Мiнскае гета, адсюль iх перавозiлi эшалонамi на станцыю Койданава, дзе па чыгуначнай ветцы Койданава – Станькава прывозiлi ва ўрочышча Рыжаўка, i тут жа групамi расстрэльвалi. Чыгуначную ветку Койданава – Станькава праклалi яшчэ ў 20 – 30-я гг. ХХ ст. да Вялiкай Айчыннай вайны для будаўнiцтва Станькаўскага ваеннага гарадка. Ветэраны Узброенных сiл СССР, якiя служылi ў свой час у Станькаўскiм ваенным гарнiзоне, згадваюць, што размешчаныя на тэрыторыi Станькава вайсковыя часцi выкарыстоўвалi чыгуначную ветку для транспарцiроўкi ў Станькаўскi ваенны гарадок тэхнiкi i боепрыпасаў аж да 1957 г. Дарэчы, на тэрыторыi закрытага Станькаўскага ваеннага парка да нашага часу захаваўся будынак чыгуначных складоў 20 – 30–х гадоў, якi быў канчатковай таварнай станцыяй Станькаўскага ваеннага гарадка. Пасля Вялiкай Айчыннай вайны гэтую ветку з 1957 г. пачалi разбiраць. У 60 – 90-я гг. некалькi дзесяткаў рэек яшчэ ляжалi на чыгуначным палатне, якое густа парасло травою i дробным хмызняком, каля вёскi Станькава ля жалезабетоннага высокага плоту вайсковай часцi, злева, калi ехаць у Станькава з Дзяржынска. Рэйкi напалову былi ўтоплены ў вадзе, у балоце. Пазней яны кудысьцi непрыкметна для людскiх вачэй знiклi. Паводде расповедаў мясцовых жыхароў вёсак Кукшавiчы, Рабiнаўка, Станькава гэтыя рэйкi былi па ўсёй верагоднасцi выкарыстаны для будаўнiцтва Байкала-Амурскай магiстралi (БАМ). Праўда, яшчэ захавалася адно «заповедное место» каля ракi Уса, пры ўездзе ў вёску Станькава, дзе да нашага часу захавалася каля 10 метраў чыгуначнага насыпу з палатном i слупкамi. Гэта захавалася, дзякуючы закрытасцi ўчастка ў ваенным гарадку. Два кавалкi рэек даўжынёю 53 и 51,5 см узору другой паловы ХIХ ст. маркi фiрмы WB. WALKER 1869 г. i фiрмы CONSETT 1873 г. былi ў чэрвенi 2006 г. прывезены аўтарам у Станькаўскi школьны гiсторыка-краязнаўчы музей i змешчаны ў раздзел, якi прысвечаны графам фон Гутэн-Чапскiм – уладальнiкам у канцы ХVIII – пачатку ХХ ст. маёнтка Станькава. Гэтыя каштоўныя экспанаты былi ласкава прадстаўлены адмiнiстрацыяй Мiнскага трамвайнага дэпо, якое месцiцца на вулiцы Казлова. Гэтыя рэйкi, заняўшы дастойнае месца ў музеi, падцвяржаюць думку аб тым, што невыпадкова Станькава – чыгуначны прыпынак. У 20 – 30-я гг. ХХ ст. Станькава бясспрэчна магло б стаць чыгуначнай станцыяй. Але, на жаль, гэтага не здарылася. Дарэчы, i жыхары вёскi Станькава, асаблiва мужчыны, дужа шкадавалi, што савецкiя ўлады далi ўказанне разабраць чыгуначную ветку Станькава – Койданава. Гэтай дарогай яны штодня вярталiся дадому з працы з чыгуначнай станцыi Койданава i горада Дзяржынска i да Вялiкай Айчыннай вайны, i ў час вайны, i пасля вайны. I ў час Вялiкай Айчыннай вайны хадзiлi ў раённы цэнтр. Гэта быў самы кароткi шлях з Дзяржынска ў Станькава. I калi часам яны былi пад добрай «мухой», то чыгунка iх i ў завею, i ў пургу, i ў непагадзь, i ў дажджлiвае надвор’е даводзiла да дому «по шпалам». Гэты была iх «дорога жизни», добры арыенцiр i шчаслiвае вяртанне дадому, у сям’ю. I гэту чыгуначную ветку Койданава-Станькава ў гады Вялiкай Айчыннай вайны ў 1941-1943 гг. актыўна выкарыстоўвалi нямецка-фашысцкiя акупанты, дастаўляючы эшалонамi ва ўрочышча Рыжаўка – 2 кiламетры ад станцыi Койданава – тысячы яўрэяў з краiн Заходняй Еўропы. Каб супакоiць людзей, iм падавалi Рыжаўку як горад, куды iх прывозiлi быццам бы на пасяленне. Паводле сведчанняў жыхароў вёскi Рабiнаўка С.В.Iвашынай, М.Я.Шабан, А.В.Чуеўскай, У.В. Чуеўскага , людзi прыбывалi быццам бы на будаўнiчыя работы. Яны мелi пры сабе шанцавы насiмы iнструмент – малая рыдлёўка, малая сякера, малая кiрка, малы лом, малая пiла i вазiмы шанцавы iнструмент – сапёрная рыдлёўка, цяжкая сякера, цяжкая кiрка, лом, пiла папярочная, нажнiцы для рэзкi дроту i iншае. Але iх сустракала жудасная рэчаiснасць. Як толькi яўрэi пакiдалi вагоны, у iх адбiралi каштоўныя рэчы, прымушалi распранацца i голых гналi да загадзя выкапаных ям, дзе iх расстрэльвалi. На другi дзень пасля расстрэлу прыязджалi карныя атрады i абшуквалi навакольныя вёскi, каб нiхто з ахвяр не выратаваўся. Жыхары вёскi Кукшавiчы схавалi ў склепе двух параненых яўрэяў. Iх карнiкi знайшлi i расстралялi. Але мясцовым жыхарам усё ж удалося выратаваць некаторых. Частка з iх пайшла ў лес, у партызаны. Станцыя Койданава, як i чыгуначная станцыя Негарэлае, у раскладзе руху чыгуначных цягнiкоў у нямецкiх акупацыйных улад лiчылася як перавалачны пункт перавозак савецкiх ваеннапалонных i дастаўкi грамадзян яўрэйскай нацыянальнасцi з краiн Заходняй Еўропы. Усяго ва ўрочышчы Рыжаўка ў 2 кiламетрах на паўднёвы ўсход ад станцыi Койданава за перыяд з восенi 1941 па 1943 г. было расстраляна звыш 15 тысяч яўрэяў. http://www.homoliber.org/ru/uh/uh010208.html
AlphaLeo: http://www.homoliber.org/ru/uh/uh010208.html Анатоль Валахановiч (Мiнск) Халакост у Дзяржынскiм раёне (продолжение) Дакумент №1 Телеграмма железнодорожной дирекции Минска железнодорожным службам с расписанием №40 следования поезда м евреями. [22.5.] 1942 г. Железнодорожным службам Минска, Помыслище, Фаниполя, Койданава, а также СД Минска – каждому в отдельности. Утвержденные расписанием №40 поезда в дальнейшем будут следовать до Койданова и ставиться там в тупик. Для дальнейшей отправки их в Минск будут даны отдельные указания для каждого поезда. Поезд 203 отправится из Койданова во вторник 26.05 по плану 101 в 4.30 (плюс 3 минуты на подгон). В Минск прибудет в 6.00. Дать указание персоналу. Локомотив и персонал поставляет Минск. Железнодорожная дирекция Минска. Кайзер Дакумент №2 Телеграмма оберштурмфюрера Г. Хойзера относительно эшелонов, прибывших из рейха. Начальник полиции безопасности и СД Белоруссии. Минск, 23 мая 1942 г. Имперская железнодорожная дирекция, центральный район. Г-ну старшему советнику железнодорожной службы Рейхардту лично Содержание: договоренности об эшелонах с евреями из рейха. Основание: совещание с оберштрмфюрером СС Люткенхусом 22 мая 1942 г. Подытоживая результаты сегодняшнего совещания между г-ном ст. советником ж/д службы Рейхардтом и советниками ж/д службы Големаном и Кайзером с оберштурмфюрером СС Люткенхусом, констатирую следующее: 1. Ожидавшийся в субботу перед Троицей поезд настолько задерживается в Койданове, что сможет прибыть в Минск лишь в ночь на вторник после Троицы. Точное время прибытия я еще уточню. 2. Имперская железнодорожная дирекция центрального района будет просить компетентное в этом вопросе учреждение имперской ж.д. о соответствующей задержке выхода последующих эшелонов с евреями. 3. Имперская железнодорожная дирекция готова до утверждения такого изменения в расписании перевозок все последующие поезда с евреями, прибывающими в конце недели, задерживать в Койданове с таким расчетом, чтобы они прибывали в Минск в ночь на понедельник или на другие дни недели, за исключением пятницы, субботы и воскресенья. 4. Имперская железнодорожная дирекция будет подавать прибывающие в Минск поезда по возможности на те пути, к которым могут подгоняться направляемые мною грузовые автомобили. За то, что Вы пошли на встречу в указанном вопросе, выражаю Вам свою особую благодарность. Д-р Георг Хойзер [1]. Сведчаннi вiдавочцаў: ИВАШИНА Старофина Васильевна, 1909 г. р., жительница деревни Рябиновка Станьковского сельсовета, колхозница колхоза «Звезда», малограмотная, беспартийная, несудимая …В период оккупации немцами Дзержинского района Минской области я проживала в деревне Рябиновка. Мне известно, что немцы в 200 метрах от нашего колхоза расстреливали советских граждан. Лично я сама видела, как к месту расстрела подогнали эшелон, вагонов около 40, с людьми, и по вагонам их выгружали, подводили к ямам и расстреливали. Это было зимой 1942 года. Расстрел продолжался с обеда до вечера, была слышна беспрерывная стрельба. …Сколько было расстреляно, сказать не могу, так как я вблизи расстрела не была и наблюдала из деревни. …Всех расстреляных немцы захоронили в этих ямах. Слышала от колхозников, что немцы все трупы расстрелянных облили какой-то жидкостью, от которой они все почти сгорели. Я еще видела такой случай: два полицейских везли на лошади двух детей 6 – 8 лет, отвезли к ямам и расстреляли. ЧУЕВСКИЙ Владимир Васильевич, учитель Кукшевицкой начальной школы, свидетельствовал 19 января на судебном процессе по делу о преступлениях, совершенных немецко-фашистскими захватчиками в Белорусской ССР в годы Великой Отечественной войны, который состоялся в Минске 15 – 29 января 1946 г.: Чуевский: В 1942 году жандармерией и полицией города Дзержинска было собрано население деревни Рябиновка копать ямы. Ямы готовились якобы для бензоскладов. Ширина ям была 3 метра, глубина – 3 метра и длина – 12 метров. В декабре были расстреляны в этих ямах 2 человека из деревни Каменка Дзержинского района. В ноябре было привезено на пяти машинах из руденского района 25 – 30 человек, который тоже были расстреляны в этих ямах. Об этом мне рассказала одна раненая женщина, которая выбралась из этой ямы и пришла ко мне в дом. В марте 1942 года из Минска прибыл железнодорожный состав на станцию Койданово. Людей привезли якобы для работы по строительству Станьковской ветки. Эшелон был из 40 вагонов. Все люди, привезенные в этом эшелоне, были расстреляны в ямах. На следующий день после расстрела был вызван карательный отряд жандармерии и полиции из Минска, и раненых добивали в ямах гранатами. Народ просил, особенно ребятишки, чтобы их не добивали, но немцы без всякой пощады расстреливали всех поголовно. Ямы долгое время были открыты. В мае месяце из лагеря были пригнаны военнопленные и ямы закрыли. Председатель: В числе расстрелянных лиц, прибывших в эшелоне, были женщины, старики, дети? Чуевский: Были дети, женщины, старики. Эшелон прибыл под предлогом работы в Станьковском гарнизоне. Люди были различных национальностей и имели при себе инструмент. Председатель: Кто они были по национальности? Чуевский: По национальности большинство было евреев. ЧУЕВСКАЯ Елена Викентьевна, 1922 г. р., жительница деревни Рябиновка Станьковского сельсовета, колхозница колхоза «Звезда», образование 7 классов, беспартийная, несудимая: …Мне известно о массовом расстреле граждан вблизи нашего дома, в 200 метрах от него и 50 метрах от железной дороги Дзержинск – Станьково… Я много слышала о расстреле от своего мужа, который сейчас служит в Красной Армии. Он был смелее меня и часто, когда расстреливали, забирался на чердак и наблюдал за всем. Он мне рассказывал, что немцы подвозили к этому месту людей целыми эшелонами, по 40 вагонов, разгружали эшелон и на машинах подвозили людей к вырытым ямам. Ямы были вырыты заранее военнопленными, которых немцы пригоняли из Станькова и Дзержинска, и затем расстреливали их из всех видов оружия: пулеметов, автоматов, винтовок. Муж мой однажды видел, как немцы гнали женщину, на руках которой был ребенок, а второй держался за ее платье, и их всех троих немцы расстреляли. Сама я лично видела часто, как машины подходили к вырытым ямам, из них высаживали людей, затем подводили к ямам и расстреливали. Я расстрела не видела, боялась смотреть… Таких случаев я сама лично видела три: первый раз 5 машин, второй – машин около 10, третий раз 2 – 3 машины, кроме того, привозили на подводах и пешком пригоняли, таких случаев было много… Расстреливали всех финны, литовцы, немцы и наши полицейские. Здесь расстреливали не только русских, белорусов, а советских граждан всех национальностей… Расстрел производился с осени 1941 года до весны 1943 года. Всего было расстреляно около 15 тысяч, точно я сказать не могу. Всех расстрелянных немцы обливали какой-то жидкостью, трупы сгорали частично… Останки хоронили в этих ямах и никуда отсюда не вывозили… Организатора расстрела я назвать не могу, не знаю, а ямы копал для расстрелянных Дмитриев – бургомистр Дзержинска. ШАБАН Мария Евстафьевна,1910 г. р., жительница деревни Рябиновка Станьковского сельсовета, колхозница колхоза «Звезда», образование 3 класса, беспартийная, несудимая: Находясь на оккупированной немцами территории, мне стало известно о массовом расстреле советских граждан рядом с нашим колхозом, про что и хочу вам рассказать… Расстрел начался в 1941 году и продолжался до 1943 года. За это время было расстреляно много, около 15 тысяч, если не больше. Я лично сама видела, как к месту расстрела по железной дороге Дзержинск – Станьково подошел эшелон с людьми, их всех выгрузили, подгонли к ямам и расстреливали. Еще было много таких случаев. Я сама видела. Людей привезли сюда якобы для строительства Станьковской железнодорожной ветки. Они имели при себе разный инструмент. Большинство по национальности были евреи. Привезенных в этом эшелоне немцы расстреляли в ямах. Каратели не жалели ни детей, ни женщин, ни стариков [2]. Из допроса подсудимомго Бруно Франца Митмана, 1901 г.р., вахмистра районной жандармерии Минска, 18 января 1946 г.: Прокурор: Теперь расскажите о расстреле на станции Койданово 1300 человек мирных советских людей. Как был организован этот расстрел, кто расстрелянные и куда девали трупы. Митман: Это было в марте 1942 года. На станцию Койданово прибыл эшелон с 1300 человек еврейской национальности, которые были расстреляны. Откуда прибыл этот эшелон, я не знаю. На станции Койданово был только жандармский пост, поэтому расстреливала моя команда, и я также непосредственно стрелял. Вся одежда расстрелянных была сдана на склад. Расстрелы производились в 2 километрах западнее Койданово. Среди расстрелянных очень много было детей, стариков,но цифр я назвать не могу, затрудняюсь. Расстреливаемых людей мы укладывали в ямы рядами и затем расстреливали [3[. . В Федеральном архиве Кобленца 9кс/ 62 в делах юстиции и нацистских преступлений (т. 19, текущий № 552) хранится отчет об акции в Минске и Койданове 1 – 3 марта 1942 г. «Командир Гофман приказал с 1 по 3 марта провести в минске и Койданове большую акцию против русских евреев обоего пола. Для сохранения в тайне намеченного мероприятия юденрату было сообщено, что 5000 евреев из гетто быдет «переселены». Они должны быть отобраны юденратом и собраны для отправки. Каждый из евреев мог взять с собой багаж весом в 5 кг. Подлинная задача, стоявшая перед начальником полиции безопасности и СД, была сохранена в тайне. Когда утром 1 марта 1942 г. гетто было окружено, ни один еврей не был представлен юденратом к отправке. Поэтому были введены в действие команды для освобождения от евреев части гетто. Только после этого евреи были собраны и длинной колонной направлены на ст. Минск-Товарная. Многие не оставляли добровольно свои жилища либо постарались избежать отправки. По отношению к ним была применена сила, а некоторые из них были расстреляны на месте. После очистки гетто в домах и на улицах лежало много трупов. Позже они были убраны. На станции люди были погружены в вагоны, которые затем были соединены в длинный состав, который был направлен в Койданово, местечко в 30 км юго-западнее Минска, на железной дороге Минск – Барановичи – Брест-Литовск. На следующий день, 2 марта 1942 г., все подразделение полиции безопасности и СД направилось для расстрела пассажиров поезда. Для акции вблизи Клйданово было подготовлено много траншей. Вначале евреев выгрузили из вагонов, затем разделили на небольшие группы. Под охраной литовцев они они были доставлены к траншеям. При этом применялась сила. Здесь им было приказано снять пальто и верхнее платье. Это было сделано для облегчения стрельбы. Затем евреям было приказано идти вдоль траншей, около которых стояли стрелки, вооруженные пистолетами. Команда стрелков насчитывала 10 – 20 человек. Каждый стрелок периодически выбирал себе жертву. При этом он приказывал человеку остановиться или останавливал его рукой. Если жертва находилась в удобной позиции, солдат стрелял ей в затылок. Если после выстрела человек не падал в траншею, его толкали в нее или выбрасывали туда. Траншеи были столь широки, длинны и глубоки, что они, по меньшей мере, могли вместить многие сотни трупов. Группы евреев, находившиеся вдали от траншей, слышали выстрелы и могли понять, что уже началась массовая экзекуция, жертвами которой должны были стать и они. Позже, когда они увидели траншеи и лежавшие в них трупы, им, по крайней мере, взрослым, становилось ясно,
AlphaLeo: http://www.homoliber.org/ru/uh/uh010208.html Анатоль Валахановiч (Мiнск) Халакост у Дзяржынскiм раёне (окончание) Сведчаннi вiдавочцаў: ШМЕЛЬКIН М.Х., везень Мiнскага гета Во время погромов [в Минском гетто] погибли бабушка, дедушка и тетя. В конце марта 1942 года я пришел в очередной раз в детский дом. Там никого не было. Мне сказалт, что все дети погибли, были уничтожены гитлеровцами. Заботиться мне было не о ком. Соседи посоветовали идти на запад, где были хутора и можно было наняться на какую-нибудь работу. Я выбрался из Минска и пошел пешком через Койданово, Старинки и вышел к реке Сума. Здесь хуторянин Борщук взял меня пастухом. Пас коров, овец. Зимой играл на скрипке на деревенских свадьбах вместе с местными музыкантами. Хутор находился у деревни Морозовичи Рубежевичского сельсовета ивенецкого района Барановичской области. 14 сентября 1944 года я вернулся в освобожденный Минск… Вскоре я встретился с родителями. РАДАШКОЎСКАЯ (Смелькiнсон) Майя Аркадзьеўна, вязень Мiнскага гета. В октябре 1943 г. было полностью уничтожено Минское гетто. Мне, девятилетнему ребенку, чудом удалось сбежать. Скиталась по пожарищам и кладбищу. Не хотелось подвергать опасности семью Бовт, старалась обходить их дом стороной. Но когда стало совсем худо, обратилась к ним за помощью. В это трудное время активное участие в моем спасении принимал Иван Бовт. Прятал меня в яме на огороде 2 месяца, приносил еду. Затем помог выбраться из города. Провел через все посты окружным путем. Дальше я пошла одна от деревни к деревне. Шла несколько дней. Ночевала в лесу. Дошла до деревни Перхурово Койдановского района. Там мне предложили остаться, и каждая хозяйка держала меня по одному дню. Вернулась в Минск 16 июля 1944 г. и сразу пришла к семье Бовт. Они определили меня в детский дом №4. Кроме меня семья Бовт спасла Цоглиных Лизу и Милу. (Паводле дадзеных пасольства дзяржавы Iзраiль у Рэспублiцы Беларусь, 27 красавiка 1995 г. Боўт Iван i Боўт Кацярына сталi Праведнiкамi Народаў свету). Дакумент №6 Решение Дзержинского райисполкома об уточненных сведениях по уничтоженным немецко-фашистскими захватчиками населенным пунктам района 3 июня 1969 года Дзержинск Рассмотрев данные, представленные исполкомами сельских Советов об уточненных населенных пунктах, полностью или частично уничтоженных немецко-фашистскими захватчиками во время Великой Отечественной войны, количество населения, угнанного в фашистское рабство, погибших на фронтах, в партизанских отрядах и подполье, исполком Дзержинского районного Совета депутатов трудящихся РЕШИЛ: 1. Данные. представленные исполкомами сельских Советов в соответствии с установленной формой, списков утвердить. 2. Считать, что на территории Дзержинского района в годы Великой Отечественной войны немецко-фашистскими захватчиками было уничтожено: а) населенных пунктов полностью – 15, в них дворов – 333, населения – 553 человека; б) населенных пунктов частично – 78, в них дворов – 327, населения – 413 человек; в) угнано в фашистское рабство – 1115 человек; г) возвратилось из фашистского рабства – 972 человека; д) погибло на фронтах – 1847 человек; е) погибло в партизанских отрядах – 349 человек. Кроме того, по городу Дзержинску погибло населения – 2180 чел., угнано в фашистское рабство – 78 чел., погибло на фронте – 256 чел., погибло в партизанах – 140 чел. (Усяго: даныя па раёне i па гораду Дзяржынску. – А.В.). Председатель исполкома Дзержинского районного Совета депутатов трудящихся П.Гончаров И.о. секретаря исполкома Дзержинского районного Совета депутатов трудящихся П.Смирнов [14]. Сярод 200 месц масавага знiшчэння i пахаванняў яўрэяў на беларускай зямлi ў Дзяржынскiм раёне iх 6. Дакументы i матэрыялы чакаюць сваiх даследвальнiкаў. 1. Нюрнбергский процесс. Сборник материалов в 3-х тт. М., 1966, т.3. С. 310-311. 2. Архiў аўтара. 3. Судебный процесс по делу о злодеяниях, совершенных немецко-фашистскими захватчиками в Белорусской ССР (15 – 29 января 1946 года). Стенограмма. Мн., 1947. С. 129. 4. Трагедия евреев Белоруссии в годы немецкой оккупации (1941 – 1944). Сб. Материалов и документов. Мн., 1995, с.88 – 90. 5. З фондаў Дзяржынскага гiсторыка-краязнаўчага музея. 6. Архiў аўтара. 7. З фондаў Дзяржынскага гiсторыка-ураязнаўчага музея. 8. Там сама. 9. Там сама. 10. Чрезвычайная комиссия по расследованию преступлений на территории Дзержинского района. ЦГАОР СССР. Ф. 7021. Оп. 87. Д. 5. Лл. 15-36, 37-66. 11. Смоляр Г. Мстителаи гетто. М., 1947. С. 10, 25, 54-56, 70, 83-86, 91-92, 94-95. 12. Трагедия евреев Белоруссии в годы немецкой оккупации. 1941-1944. Мн., 1995. С. 88-90. 13. Смоляр Г. С. 54-55. 14. Национальный архив Республики беларусь (НАРБ). Ф. 4683. Оп. 3. Д. 162. Л. 1021. http://www.homoliber.org/ru/uh/uh010208.html
полная версия страницы